Дремучий случай

— Я подслушивал, — по-прежнему смущенно признался Пашка. — Жанна абсолютно права. Ты бесценен. Ты единственный, кто может общаться и с живыми и мертвыми. Души нуждаются в тебе…

— Тебя Жанна подговорила? — не понял я. Должно же найтись рациональное объяснение его поведению. — Или ты спятил после смерти?

— Никто меня не подговаривал, но…

Я не дал ему договорить.

— Без 'но', - резко оборвал я. В конце концов, сколько же можно тянуть кота за хвост. — Ты как хочешь, а я еду с остальными.

Мы так можем спорить до вечера, да чего уж там, ночь напролет, они же призраки, они не чувствуют усталости. А маленький мальчик там один, и его родители все извелись. Бедный Бендин, не хотел бы я оказаться на его месте и уж точно никому бы такого не пожелал. В одночасье он потерял любимую жену, а его сына похитили. Что же я, по мнению Жанны и Игаева, должен был спокойно смотреть на происходившее вокруг. У меня по натуре обостренное чувство справедливости, и остаться равнодушным я точно не мог.

Ига помедлил, но полетел за мной.

— Что произошло? — обеспокоенно спросил Дима, когда я открыл дверцу машины.

— У некоторых повышенная чувствительность, — буркнул я. — Поехали. Ига покажет дорогу.

Я сел на заднее сидении вместе с Оксаной. Дима уже сидел с Бендиным впереди.

— Все хорошо? — тревожно спросила Оксана.

— Все не так уж плохо, — ответил я и уставился в окно.

Ехали мы в молчании. Только изредка Ига указывал направление, и я переводил его слова.

Как бы я ни спорил с Жанной и Игой, но где-то внутри зародилось нехорошее предчувствие. И я постоянно мысленно спрашивал себя, что явилось причиной появления этого ощущения: собственная интуиция или же их перестраховки.

Допустим, они все же правы, и мне угрожает опасность. Но какая? Их там только двое. А зная о трусости Моха, можно сказать, что нас ждет только один Сазан. Один против всех нас: четверых живых, одного призрака и одного ангела. Чего тут бояться?

Но, с другой стороны, Жанна ведь тоже прекрасно осведомлена о расстановке сил, но все же она беспокоится. Хамит, командует, угрожает, но все главное в ее поведении — беспокойство. Страх за меня.

Я поежился.

Оксана, сидящая рядом, почувствовала перемену в моем настроении.

— Что с тобой? — почти шепотом спросила она.

Я нервно дернул плечом — некое подобие пожатия плечами.

— Мандраж, — так же тихо признался я.

— Брось, — она тихонько толкнула меня. — Ты же только что был совершенно спокоен. Немного мрачен, но спокоен. Ты тут единственный, кто держит ситуацию под контролем.

Я снова поежился. 'Под контролем' — ну надо же.

— И на старуху бывает проруха, — буркнул я и снова отвернулся к окну.

Мимо пролетал город. Час пик уже прошел, дорогие были пустые, Бендин ехал быстро, возможно даже быстрее, чем следовало. Еще не хватало, чтобы нас остановила ДПС. Но вслух я этого не сказал. Во-первых, мне вообще не хотелось разговаривать, а во-вторых не стоило сейчас действовать физику на нервы.

Оксана явно ждала, что я еще что-нибудь скажу, но, видя, что я отвернулся, не стала настаивать.

Настроение сделалось совсем гнусное. Не хотелось продолжать этот бесполезный разговор. Ни к чему все это. Пожаловаться Оксане, что мне страшно? Что мне тоже знакомо это чувство, и я не такой уж толстокожий? Может, еще поплакаться ей в жилетку? Рассказать, как мне порой бывает плохо и одиноко? Что я рвусь спасти маленького Сережу не только потому что я 'само благородство', как говорит Сазан, а еще и потому, что я подсознательно ассоциирую себя с беззащитным ребенком, внезапно оставшимся сиротой и узнавшем, что в мире существует смерть, а люди вокруг вовсе не так добры, как казалось, когда мама держала за руку…

— Уже близко, — голос Иги вернул меня в реальность и не дал и дальше упиваться жалостью к самому себе.

'Все идет по плану, — сказал я себе, — не о чем беспокоиться. Так что, будь так любезен, возьми себя в руки'.

— Алексей Дмитриевич, приехали, — громко сказал я, чтобы все слышали. — Тормозите, дальше пешком.

— Правильно, — поддержал Дима, — не стоит подъезжать слишком близко. — Паш, посмотри, что там происходит?

Ига молча кивнул и исчез.

Я вскинул брови. Березин обращался напрямую к Игаеву, чего я раньше за ним не замечал. Он всегда и спрашивал призраков исключительно через меня, делая вид, что они его не слышат так же, как и он их.

Удивительно, как быстро человек ко всему привыкает, вот и Дима привык, что его окружают прозрачные, издающие странные звуки создания.

— Мох притащил из дома какую-то детскую книжку, — доложил Ига, появившись через минуту, — пытается заинтересовать им мальчишку, но тот только плачет, — когда я перевел вслед за ним эти слова для всех, Олеся вздрогнула. — Сазан не спит, бродит по гаражу туда-сюда, строит планы мести, думает, куда будет тратить полученные деньги.

— Вот же сволочь, — процедил сквозь зубы Бендин, — пойдем, я лично сверну ему шею.

Честно говоря, мне очень хотелось бы сделать это самому, но после всего случившегося у физика явно больше на это прав.

— Они нас не ждут, — продолжал Ига. — Самое время.

Бендин уже открыл дверцу, чтобы выйти, и тут я спохватился: