Дремучий случай

Хотелось отбросить его от себя как гремучую змею. Но я строго напомнил себе, источник зла вовсе не бездушный аппарат. Который, кстати, стоит довольно дорого, и раскидываться им неразумно.

Я молчал, глядя перед собой и задумчиво прикусив губу.

Что-то все не очень хорошо складывалось. Вопрос с проклятием отошел на второй план, и это было уже чертовски плохо.

А что было еще хуже, так это то, что я совершенно не мог предугадать действия Сазана. Я очень боялся снова его недооценить и проиграть. Дело в том, что я заново и заново узнавал членов своей банды. Пашка оказался любящим сыном, Мох не мелким пакостником, а соучастником настоящего убийства, а Сазан не тупоголовым здоровяком, жаждущим наживы и власти, а убийцей, похитителем детей и шантажистом и уж точно не таким глупым, каким я его считал.

— Рома, что он сказал? — не выдержал Бендин.

— А? — я вернулся в реальность и несколько раз моргнул, выходя из задумчивости. — Ну да, конечно, — устало потер переносицу. — Сазан назначил встречу сегодня в полночь в здании для занятий трудами возле школы.

— Интересный выбор, — пробормотал Березин.

— Угу, — согласился я, — ну да черт с ним. У нас не так много времени. Нужно застать его врасплох до того, как он выберется из своего логова и увезет с собой мальчика.

Олеся ахнула от моих слов и снова встала за спиной мужа.

— Ну что, поехали? — просил Березин.

— Может, все-таки позвонить в милицию? — засомневался Алексей Дмитриевич. — Неплохо было бы подстраховаться.

Я закатил глаза. Милиция — самый дохлый номер. Сегодня Алексей Дмитриевич уже попытался с ними связаться и сообщить о пропаже жены, на что ему не очень-то вежливо ответили, что его супруга — женщина совершеннолетняя, имеет право погулять, вот пройдет трое суток, приходите, пишите заявление. Вот и поговорили.

— Через трое суток пойдете в свою милицию, — напомнил я. — Нам неоткуда ждать помощи, — мой голос прозвучал резко.

Интересно, все эти люди были гораздо старше меня, но они слушали меня, они шли за мной, и я снова почувствовал себя лидером, как раньше в нашей банде Змея. В банде, в которой меня обвинили в предательстве, но которую я не за что бы не предал. И я должен был разбиться в лепешку, но не подвести людей, верящих мне.

— Поехали, — сказал я и уже приготовился выйти за дверь, как боковым зрением заметил подол белого платья. Никто не смотрел в том направлении, а значит, Жанна специально показалась только для меня.

Я остановился.

— Ты чего? — не понял Дима, стоящий за моей спиной. — Времени мало, нельзя медлить.

— Знаю, — пробормотал я, — идите в машину, я скоро, — и прямо в обуви побежал в комнату.

— Надеюсь, он знает, что делает, — услышал я за спиной голос Бендина, который сопровождал стук захлопнувшийся за ним входной двери.

Времени действительно было в обрез. 'Скорее, скорее, скорее', - пульсацией стучало в голове.

Я глубоко вздохнул, чтобы хоть как-то успокоиться, и вошел в комнату.

Жанна стояла посреди моей комнаты, сложив руки на груди и упершись в меня взглядом. Выражение лица у нее было недоброе.

— Жан, давай быстро, — взмолился я. — Счет на минуты.

Мой ангел снова смерила меня суровым взглядом. Мне показалось, что она зла, очень зла, даже в ярости. Интересно, чем же я не угодил ей на этот раз? Проклятием занимаюсь, душам помогаю, ребенка пытаюсь спасти… Да я просто божий одуванчик в последнее время…

Я посмотрел на часы и мысленно выругался. У 'одуванчика' чертовски мало времени.

— Ты никуда сегодня не пойдешь! — ее голос громом разлетелся по комнате, так, что я вздрогнул от неожиданности.

— Это еще почему? — не понял я и на всякий случай тут же приготовился защищаться.

Жанна важно вздернула подбородок:

— Я сказала: 'Нет' — и точка.

Вот так, значит? Фемида во плоти. Ну уж нет.

— Сначала ты пропадаешь на черт-те сколько времени, — обозлился я, — не отвечаешь, свои дела у нее. А потом появляешься и начинаешь качать права. Не слишком ли много ты на себя берешь?

— Я твой ангел, я имею право.

Я отмахнулся и двинулся к двери, намереваясь снова догнать остальных. К черту эти бесполезные споры.

Но Жанна вновь появилась передо мной.

— Ты ни-ку-да не пой-дешь!

— А снег идет из ракушек! — взорвался я. — Какого черта?!

— Не поминай в…

Я схватился за дверную ручку:

— Или ты объясняешь, или идешь в свой рай и не мешаешь.

Жанна смерила меня взглядом:

— И если я объясню, ты не пойдешь?

Я устало закатил глаза.

— Я все равно пойду, и ты это знаешь, — она же следила за мной с самого рождения, как она может не понимать, что я просто не могу бросить этих людей, людей, которые мне доверяют.

— Ты можешь погибнуть, — сказала Жанна после непродолжительного молчания, наконец убрала руки с груди и приняла менее агрессивную позу.

— Ты знаешь что-то конкретное? Ты можешь видеть будущее? — она покачала головой. — Вот и замечательно. Значит, все будет хорошо.

— Мы не можем рисковать тобой ради какого-то ребенка. Я твой хранитель, я всегда чувствую, когда тебе грозит опасность, и сейчас эта опасность очень велика.

Я заскрипел зубами, но все же отошел от двери.