Дремучие двери. Том I

В конце концов, руль попал к Иосифу. Ему удалось утихомирить команду, пассажиров, избавиться от пиратов, кое-как задраить пробоины и… поплыть в завещанном отцами церкви направлении. Прочь от Вавилона. Всё общее, всё дано на всех Богом — здесь коммунизм сродни христианству. В саване карманов нет, всё на земле дано напрокат, временно, ничто не принадлежит никому. Однажды два монаха решили попробовать поссориться из-за собственности, как люди там, в миру «Мой кирпич!» — сказал один и потянул кирпич к себе. — «Конечно твой, брат,» — согласился второй. Русская вера — детская. Объявили всех пусть не братьями, но товарищами, сломали запоры суверенных кают и поплыли себе…

* * *

И молила по ночам Бога вмешаться, совершить чудо…

Чудо явится к следователю в лице Витьки Карпова, четырнадцатилетнего сына директора Черкасского совхоза. Он поведает, что в тот злополучный день они с приятелем Генкой воспользовались тем, что отец уехал с начальством на рыбалку, и решили тайком прокатиться кружок на отцовской «Победе». Прав водительских у них, естественно, не было. Чтобы миновать пост ГАИ на шоссе, ребята решили срезать путь по лесной просёлочной дороге — Витька знал, что отец однажды пользовался этой дорогой, проложенной трактором.

Вначале всё шло хорошо, потом машина завязла в какой-то рытвине, забуксовала, зарываясь всё глубже. Погода начала портиться, надвигались сумерки, а отец, которого Витька боялся до смерти, должен был к ночи вернуться домой. Ребята были в полном отчаянии, когда судьба сжалилась и послала им одинокого лыжника с шоферскими правами, спортивным телосложением и отзывчивой душой. Он приказал ребятам ломать лапник и толкать сзади, сам сел за руль и, провозившись часа полтора, они, наконец, вытащили «Победу» из снежно-метельного плена на шоссе. Денис сел за руль, и они поехали в Черкасское. Узнав, что Денис — режиссёр и зная слабинку отца к работникам культуры, Витька слёзно упросил Дениса доехать с ними до дома и, если отец вернулся, погасить огонь его гнева своим авторитетом, сочинив по дороге какую-либо правдоподобную историю.

Историю они сочинят, у переезда Денис вылезет, чтобы посмотреть, не свалились ли кое-как привязанные носовым платком к багажнику лыжи, где его и зафиксирует стрелочница.

Карпова-Старшего дома не окажется. Машину благополучно загонят в гараж, Денис наденет лыжи, распрощается с ребятами и побежит на станцию «Черкасская», где сядет в электричку.

Факты все следователем проверены, всё соответствует, так что у Градова полное алиби, и он не мог тащить раненого Симкина на мессершмиттовском шарфе по лощине.

Всё это сообщит Яне срочно призвавший её к себе Хан. Он поведает, что после разговора со следователем Градов разыскал Карпова-младшего в бассейне, зная, что тот туда ездит через день тренироваться, сказал, что, выгораживая Витьку, попал в неприятную историю, и попросил его съездить к следователю и рассказать всё, как было.

Выслушав Витьку, проверив и сопоставив факты, следователь вновь побывает в Коржах, ещё раз обойдёт Налиных соседей и выяснит, что одна из соседок действительно видела лыжника, похожего по описанию на Пушко, в начале третьего того злополучного дня, но почему-то не приехавшего к Нале, а помчавшегося от её калитки в сторону леса, когда метели ещё не было и видимость была отличная.

Хан скажет, что, слава Богу, очерк ещё не набран, и что Яне необходимо сейчас же быть в кабинете у следователя, куда также приглашены Наля и Пушко.

Жора на беседу не явится, а Налька, уже совсем непохожая на героиню фронтовичку и передовую доярку в этом старомодном шерстяном платьице с кружевным воротником и накладными плечами, хотя давно носят «японку», с запудренными боевыми шрамами и тускло безразличным взглядом, подтвердит, что да, приехал к ней в тот день Пушко, выпросил бутылку вина с парой соленых огурцов и тут же умчался догонять своих. Симкин, покойник этот, был с прошлого дня с перепоя, мечтал поправиться, надеялся разжиться в Коржах, но магазин у них по выходным закрыт. Тогда-то Пушко и проговорился, что есть тут у него знакомая доярка, делал как-то фотоочерк, подружились. Ну покойник и вцепился — сходи, купи пузырь, мы потихоньку поедем, догонишь, а этому нашему режу скажешь — знакомой дома не было.