Дремучие двери. Том I

— Значит, отрекается ваше ведомство от «совков»? — усмехнулся АХ, — Вот и получается, сын тьмы, что не слова, а дела важны, извини за банальность. Один кричит: «Верую!», но не выполняет, другой молчит, но ведёт себя так, будто верует. Один записался в армию, присягу дал, а сражаться не пришёл, дезертировал. Другой добровольцем, безо всякой присяги, просто по велению сердца, пришёл и сражается… И победит, а то и жизнь положит, никакой не ожидая награды. Отринет ли такого Полководец?

В вопросах веры Господь с каждой душой наедине, «тайна сия велика есть». А дела всему миру видны, и на Суде откроются. И кто, трубя о вере, злое творит — должен помнить, что «кому больше дано»… И что делами своими он отвращает нестойкие души от церкви, и за каждого будет ответ держать. А эти «совки»… — ты прав, сын тьмы — какие они неверующие? Одни их песни чего стоят. Это молитвы, а не песни… «Прекрасное Далёко, не будь ко мне жестоко!.». — это же в переводе «Господи, помилуй!» Молитва Иисусова!

— И всё же я протестую, — шипел АГ. — Где права человека грешить, не слушаться Бога? Где это видано, чтоб насильно никого в ад не пускать? Народ можно сказать, рвётся, всеми частями тела землю роет, а они не пускают. Где демократия? Ох, и пришлось нам попотеть! Кого витринами западными охмурили, кого боевиками пополам с порнухой, кого голосами вражьими: мол требуйте, товарищи, запретных плодов, никакие они не запретные, весь мир вкушает и ничего, живёт и процветает… И в церковь забугорную по воскресеньям ходят, и плоды лопают, и на долларах у них про Бога написано… Так что не бойтесь, господа-товарищи, не умрёте, но будете свободны, как «там»…

— Ну, они и вкусили, — подтвердил АХ, — И понеслось. Отвязались, с цепи сорвались, стали в одночасье разбойниками, хищниками… Кто жертвами, кто ограбленными. Страну на части разодрали, как бычью тушу, народную собственность присвоили, хотя заповедано: «Не укради» и «Не пожелай чужого». Особенно строго насчёт кражи у неимущих, детей, стариков…

Поделили и меж собой сцепились, столько народу погубили, разорили, оставили без крова, хота сказано: «Не убий». Шоубизнес, игорный бизнес, порно- и наркобизнесы… Ну и объявили, само собой, что Бог есть и с высоты на все наши славные дела демократические любуется. Стали продавать Библии прямо на лотках рядом с порнухой и детективами. Чтоб ведали, что творят.

Да здравствует свобода!

В самом деле, при большевиках несчастных пионеров в кружки загоняли, в спортивные секции. Заставляли горемычных для страны металлолом собирать, старушкам дрова пилить… То ли дело теперь; мальчишек — крутым мыть тачки, поворовывать, по подъездам зелье пить да нюхать. Девчонок — наводчицами и на панель. Население… Ну, население сварили, как яйца. Вкрутую — это бритоголовые в малиновых пиджаках, рабы Мамоны. Всмятку — это кто по помойкам роется. И «в мешочек» — у кого ещё с большевистских харчей силы остались мешки с барахлом из Китая и Турции таскать. Ну а старичьё, известное дело, на погост.

— А детишки демократов — в Сорбонну да на Канары — вот она, свобода! — АГ аж подпрыгнул на стуле от восторга, — Раньше за душу какого-нибудь несчастного Фауста потеешь, мучаешься… Не желаете ли Маргариту, товарищ Фауст, да того-разэтого? А может, пришить кого от скуки? А он ещё нос воротит… Ну а эти — сами свои души в мусоропровод побросали вслед за партбилетами. От Светлого будущего, а заодно и от Неба враз отреклись, как увидали наши наживки — баксы, тряпки, Маргошек всех мастей, разные там остренькие блюда, клубничку, за которые Господь ещё Содом и Гоморру дотла спалил… Подавай им ещё, ещё…

— Правители, интеллигенция, наставники — все, кому много дано и с кого соответственно спросится, — паству свою кто побросал, кто растащил, кто вообще на шашлык и шкурки, — закручинился AX. — Забыли начисто про разные там святые идеалы, про вековые традиции да русские идеи, чему мама с папой и в школе учили. Ешь, пей, веселись, пусть на чужих костях и душах, пусть вино со слезами и кровью пополам — пей за то, чтоб коммуняки, не дай Бог, не вернулись!

А уж бумагомаратели, актёришки-лицедеи, певцы там разные, шуты — р-раз кругом на 180 градусов! Вам, парнокопытным, «осанну» поют, галдят, как вороньё на пиру, куски на лету расхватывают… Лгут, колдуют, дурят народ, развращают, охмуряют — ящик аж раскаляется от вранья. А ведь зрителей-то — миллионы! Это тебе не Фауст и даже не князь Нехлюдов — это массовое ежедневное совращение и Маргарит, и Катюш во вселенском масштабе.

— О-ля-ля! — подхватил АГ, — Да за адские муки, что этим ребятам уготованы, весь ад в вековой оплаченный отпуск может уходить! А они, за какие-то тридцать серебренников… За все 70 лет советской власти столько чёрных дел не нащёлкало, сколь нынче за один горячий теледенёчек по одному только каналу по одной только Российской Федерации за вычетом рекламы — за неё отдельно уплочено.

Вразнос беснуются, шельмы, пируют во время чумы — бери тёпленькими.