Дрейф

— Мечта? — задал вопрос Павел, изображая искреннее удивление. — Мне казалось, твой брат добился всего, чего только желал! Интересно, о чем же он мечтал?

— Смотри, — проговорила Веста, показывая на узкую полочку из полированного дерева, прикрепленную над фотографией. На ней в самом центре высилась сувенирная конструкция, представлявшая собой миниатюрную планку на подставке, которая держалась на двух тоненьких стойках. К планке были подвешаны крошечные скрипичные ключи, и каждый был расположен чуть выше предыдущего, создавая иллюзию ступенек.

«Как в нотной тетраде» — шевельнулось в мозгу Павла.

И ключи, и стойки с планкой поблескивали холодновато-тусклым светом. Рядом, на специальной подставке уютно примостился изящный молоточек с резной рукояткой, размером не превышающий чайную ложку.

— Это Сереже подарили, — пояснила Веста. — Сделано под заказ, из чистого серебра.

Она подцепила молоточек своими пухлыми пальцами и осторожно тюкнула им по самому нижнему ключику. Раздалось чуть слышное, всколыхнувшее воздух «дзиннннь!»

— Супер, — похвалил Павел, заставив себя улыбнуться. Когда он украдкой наблюдал за супругой, ему пришло в голову, что в клетчатой рубашке и спортивных штанах, с застывшим взглядом, раскрасневшимся, потным лицом, растрепанными волосами и молоточком в своей толстой, как бревно, руке Веста выглядела полной идиоткой, которой случайно удалось вырваться из палаты психушки.

— Ты ничего не заметил? — вскинула она брови.

— То есть?

— Ну… я думала, ты обратишь внимание.

Женщина с выжиданием смотрела на супруга.

— Гм… — промычал Павел, про себя гадая, что же имела в виду Веста. — Наверное, сегодня я слишком устал, чтобы обращать внимание на подобные нюансы. Не томи меня, о нектар моего сердца. Что же здесь такое… гм… ненормальное? Что ускользнуло от моего взора?

— Здесь восемь ключей, — объяснила Веста, слегка сердясь, что ее муж оказался таким невнимательным. — А нот сколько?

— Семь, если не ошибаюсь.

Павел ровным счетом ничего не понимал. К чему клонит Веста?! При чем тут ноты?!

Между тем его жена аккуратно стукнула молоточком по самому верхнему ключику.

«Дзиннннь!»

— Сережа мечтал о восьмой ноте. Он хотел совершить революцию в мире музыки, — тихо произнесла Веста. — И когда я слушала, как он играет, иногда ко мне закрадывалось понимание, что ему это почти удавалось…

«Ну да, — мысленно фыркнул Павел. — Закрадывалось к тебе понимание… Воображаю, что ты там себе представляла, с твоим-то слухом. Тебе не то что медведь на ухо наступил, он с тобой переспал, причем по всей Камасутре и несколько раз…»

— К сожалению, он не успел, — вздохнула она. Она положила серебрянный инструмент на место и повернулась к Павлу.

— Давай еще выпьем, Пася.

Он молча разлил по фужерам остатки шампанского.

— Там еще есть. И не только вино, — вспомнила Веста. — Может, ты хочешь чего покрепче, малыш? Есть виски, ром.

Павел искоса взглянул на жену.

— Мне нравится твое чувство юмора, — кисло улыбнулся он. — Шампанское и виски — оригинальное сочетание. Ты хочешь, чтобы меня развезло?

— Извини… Конечно, я круглая дура, — виновато произнесла Веста.

Они вновь протянули друг други руки, раздался мелодичный звон хрусталя, расплескивая пенистые капли вина. Шампанское еще не успело проникнуть в желудок Павла, как Веста, махом опрокинув фужер в глотку, жадно приникла к губам молодого мужа. Тот быстро чмокнул супругу, чуть отклонившись назад. Хватит с него лобызаний на этот вечер.

— Мы сегодня уже никуда не поплывем? — поинтересовался он, с некоторой опаской глядя на Весту, которая торопливо снимала с себя «ковбойку».

— Никуда, — пропыхтела она. — Мы переночуем здесь, а завтра тронемся дальше.

Закончив с рубашкой, она плюхнулась на диван, стаскивая спортивные штаны.

— Помоги мне с лифчиком, — попросила Веста. Она повернулась к Павлу бледно-рыхлой спиной, сплошь покрытой крупными родинками. Тот, скорчив физиономию, расстегнул застежку, на коже мелькнули багрово-вспухшие дорожки от тесных бретелек лифчика.

«Господи, дай мне силы…» — прикрыв веки, взмолился про себя он.

— Ты еще в джинсах? — удивилась Веста, обернувшись.

Нервно хихикнув, Павел расстегнул ремень. Громадные груди жены увесисто колыхались прямо перед его глазами, напоминая две авоськи со спелыми дынями. Или арбузами, что больше? Темно-коричневые чашки с крупными набухшими сосками бесстыдно тыкались чуть ли не в лицо.

«Дай мне силы, — повторил Павел. — Это не ты. Это… Иришка. Да-да, Иришка…»

Как завороженный — он разглядывал бледно-голубоватые вены, хаотичной паутинкой окружавшей тяжелые груди супруги.

— Выключи свет, — выдавил он, наконец справившись с джинсами.

— Ты не любишь ласкаться при свете? — кокетливо спросила Веста. — Ладно, можешь не отвечать. Я заметила, что ты стесняешься…

Поднявшись на ноги, она шагнула к выключателю. Совершенно некстати Павел обратил внимание, как Веста без тени смущения вытянула из бесформенно-отвисших ягодиц застрявшую полоску черных кружевных трусов.

— Давай не будем выключать все? — спросила она. — Хорошо?

Павел промолчал, и Веста щелкнула кнопкой.