Dream in the fragments of the heart (СИ)

Слышу голос Финника, но не понимаю, что он говорит, кажется, он о чем-то спорит с моей подругой, потом я слышу какую-то возню. Щелчок говорит о том, что кто-то включил свет.

- Вы опять поругались? – спрашивает Финник. Я качаю головой из стороны в сторону, вряд ли они заметили мое движение, я ведь зарылась с головой под одеяло. - Чего ты плечами жмешь? После каждой вашей ссоры весь лагерь просыпается от криков, - я уже хочу вылезти из-под своего укрытия и объяснить, что причина моих слез вовсе не наша с Питом ссора, но меня прерывает голос, который я не надеялась услышать.

- Ложитесь спать, я с ней поговорю, - это совершенно точно голос Пита. Слегка уставший, измученный, но его, перепутать с кем-то другим я никак не могла.

Отлично, галлюцинации. Он будет меня преследовать каждый день, обвинять в том, что случилось. Ненавидеть. Мешать жить, если мое существование после его смерти вообще можно было бы назвать жизнью. Закрываю уши руками, чтобы не слышать до боли знакомого голоса, на всякий случай зажмуриваю глаза, хоть я и нахожусь под одеялом, скрывающим свет.

Рука, которая я, уверенна, принадлежит ненастоящему Питу, ложится на мое плечо, я слышу неразборчивые слова, которые, скорее всего, призывают меня посмотреть на него, но я не хочу. Не могу.

- Нет, пожалуйста, не надо, - умоляю я трясущимся от слез голосом, сворачиваясь в калачик. Одеяло летит в сторону. Его рука уже пытается оторвать мою ладонь от лица. Или не его? Я четко слышала его голос, но призраки ведь не могу прикасаться к предметам, а тем более откидывать одеяла. Нерешительно открываю глаза и тут же отшатываюсь, чуть ли не падая с кровати. Пит. Живой, невредимый, растерянный.

Я не могу понять, что происходит. Он не выглядит прозрачным или бледным, напротив, его щеки кажутся еще розовее, чем обычно. На нем серые штаны и майка, в которых он обычно спит. Волосы слегка влажные, все как каждый вечер перед отбоем, но.. как?

- Ты чего? – непонимающе спрашивает он, стирая с моей щеки слезу. Ладонь теплая, как обычно, ловлю ее, все еще пытаясь понять. Мысль все крутится, но я никак не могу дойти до нее. – Просто сон, - успокаивающе произносит он, и тут я понимаю.

Просто сон. Мне все это приснилось. Никто не пытался покончить с собой. Никто не умирал. Теперь понятно, почему коридор был длиннее, происходящее казалось странным, эхо слишком громким, почему менялись цвета, и как я оказалась у себя в комнате. Пораженная своей догадкой, я резко обнимаю Пита, стараюсь выровнять дыхание.

- Давай спать, - говорит он, укладывая меня не то же место, где я лежала, но я сопротивляюсь. Мне страшно снова закрывать глава: вдруг мне снова приснится его смерть, или то, что происходит сейчас – сон? Нет, я не могу закрывать глаза. Если это сон, пусть он не заканчивается никогда, а если нет, то я не сомкну глаза, пока это будет возможно. – Тогда пошли, тебе нужно подышать свежим воздухом. Там окно, - начинает говорить он, после того, как я покачала головой в сторону. Окно. Открытое окно. Совсем как в моем сне. Он хочет спрыгнуть.

- Нет! – вскрикиваю я. Джоанна, которая уже легла спать, недовольно посмотрела в мою сторону и вытащила из тумбочки плеер, Финник спит с ним каждый раз. Пит вопросительно приподнимает бровь. Я опускаю глаза вниз и пересказываю свой сон. – Я думала, ты умер, - шепчу, когда все уже рассказала. Пит, сидевший рядом, ловил каждое мое слово и теперь удивленно смотрит на меня, хотя я не могу понять, что его так удивляет? То, что я так реагирую на кошмары? Или то, что я плакала из-за его, как я думала, смерти?

- Обещаю, мы просто сядем, и я не буду прыгать, - говорит он и тянет меня за руку. Я сильно сомневаюсь, хотя прекрасно понимаю, что он говорит правду, но сны иногда сбываются.

Мы доходим до конца коридора, где находится окно, Пит открывает правую створку, меня тут же обдает прохладным морским воздухом, дышать становится немного легче. Он садится на подоконник с другой стороны, я устраиваюсь рядом и прижимаюсь к нему. Чувствую, как он дышит, слышу, как бьется его сердце. Это позволяет чувствовать, что он живой, поэтому еще пару часов я не выбираюсь из его объятий.

Мы молчим. В коридоре кроме нас никого. Время от времени за окном дует ветер, но из-за нашего положения нам дует не очень сильно. За окном начинает светлеть, меня клонит в сон, и я уже собираюсь попросить Пита вернуться в комнату. Но он первый прерывает молчание.

- Давно хотел тебе сказать, но никак возможности не было, - его голос заставляет меня вздрогнуть.

- Сказать что? – спрашиваю я. Не люблю, когда он начинает говорить загадками. Да и начало разговора не предвещает ничего хорошего.