Драмы больше нет

– Затем, что я уезжаю из Москвы, Рома.

Он меня разглядывал. Недоверчиво. После чего поинтересовался:

– И когда ты это решила?

– Вчера. – Я на всякий случай отступила от него на шаг. Старалась казаться уверенной. – Когда сидела напротив тебя за столом. Посидела, посмотрела, послушала. И пришла к выводу, что мне здесь не место. Как говорит мой отчим: где родился, там и пригодился.

– Ты сошла с ума, – сказал он. Не спросил, не удивился. Он заявил.

Я же в ответ безразлично пожала плечами.

Отвернулась от него, принялась разбирать учебники, которые мне необходимо взять с собой. На Федотова старалась внимания не обращать. Он меня взглядом сверлил, а я ждала, когда он уйдет. Хотя, знала, что просто так не уйдет.

– Настя, ты из-за вчерашнего, что ли?

– Нет, – отказалась я. – Не только из-за вчерашнего, а ещё из-за позавчерашнего, и из-за полугодовалой давности, и двухлетней, и, вообще, из-за всего. – Он шагнул ко мне, протянул руку, а я отскочила от него, как ужаленная. И предупредила: – Не трогай меня.

Федотов возвёл глаза к потолку. И выдохнул с мучением:

– Настя.

Я смотрела на него, оценила его мученический вид, страдание и недоверие к моему серьёзному настрою во взгляде, и сказала:

– Мне с тобой плохо, Ром.

Он моргнул, на меня уставился. Всё страдание и усталость с него тут же слетели. А я продолжила:

– Мне плохо рядом с тобой. Я устала прятаться, устала притворяться. Устала засовывать свою самооценку в задницу. Устала жить, понимая, что недостойна. Развлекаться, спать, играть в удобство – это ради Бога. А всё остальное – это не со мной. Я устала стыдиться своих чувств, своих желаний. Устала стыдиться тебя. За то, что тебе так удобно жить. А я не понимаю, как так можно… Меня не так воспитывали, понимаешь? – Я головой качнула. – Я так больше не хочу.

– Ты просто устала, – сказал он, когда я замолчала. – Съездишь, отдохнешь, всё наладится.

Я горько усмехнулась, затем вздохнула.

– Я отдохну, не сомневайся. А что ты в это время делать будешь? Наследника рожать?

– Господи, Настя! Никто об этом не говорит!

– А надо бы. Знаешь, Ром, а я тоже ребенка хочу. – Я повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

Он помедлил с ответом, обдумывал. Затем кивнул, но с осторожностью.

– Всё будет, мы же с тобой об этом говорили.

– Я хочу сейчас. Я чувствую себя готовой. – Я специально говорила всё это и внимательно наблюдала за его реакцией. Мне было очень интересно. Но насколько интересно, настолько и больно, если честно. Потому что я отлично видела метание в Ромкином взгляде. – Я хочу замуж, – продолжила я настойчиво, – ребенка хочу. Хочу нормальную семью. Вопрос в том, готов ли ты.

– Ты же знаешь, я не могу без тебя.

Я головой печально покачала, отвернулась от него.

– Это не тот ответ.

– А что ты хочешь услышать? – повысил он голос в нетерпении. А я неожиданно подскочила, схватила со стола телефон и сунула ему в руку. И сказала:

– Звони.

– Что?

– Позвони и реши всё. – Я с вызовом смотрела ему в глаза.

Он молчал. Затем рискнул изобразить усмешку.

– Насть, сейчас?

Я решительно кивнула.

– Да. Это моё условие.

– Так не делается, Настя, – попытался увещевать он меня.

– Правда? – удивилась я. – То есть, когда тебе нужно решить что-то со мной, то всё делается именно так. Наскоком и в один момент. А когда дело касается Альбины, бизнеса, огласки – то так дела не делаются. – Я замолчала, выдохнувшись и задохнувшись от отчаяния одновременно, и Ромка молчал. Мы смотрели друг на друга, и мне было невероятно тяжело от того, что мои надежды не сбылись. Надежды были призрачными, я знала, что ничего он делать не станет, но искорка во мне всё-таки жила. Вот только истлела также быстро, как и появилась.

Я опустила руку, в которой до сих пор держала телефон. Опустила и вздохнула. Только попросила:

– Уйди.

– Настя, что ты делаешь? – попробовал он ещё раз. – Ты же меня любишь.

– Любовь, Рома, ничего не значит. Я могу тебя любить, но при этом жить без тебя, при этом хорошо жить, и понимать, что мне без тебя лучше. Поэтому любовь ничего не значит. Ты же тоже так считаешь. Иначе не делал бы так много ради личных интересов. И хотя бы раз признался мне в любви. Хотя бы раз за три года.

– Я люблю тебя.

Я ему улыбнулась. Не знаю, откуда во мне взялась эта улыбка. Я просто ему улыбнулась. И честно сказала:

– Я знаю. Но тебе этого мало. А мне мало того, что ты готов мне дать. Поэтому, – я пожала плечами, – не судьба.

Я больше не стала на него смотреть, между нами повисло тягостное молчание, я присела на корточки и снова принялась перебирать учебники. Голову опустила, и только боялась, что слёзы начнут капать на пол, и Ромка это увидит. Но он не увидел. Ушёл раньше. Постоял немного надо мной, злой и напряжённый, и затем развернулся и ушел. Дверь в прихожей хлопнула, закрываясь, а я закрыла глаза.

Моя жизнь сломалась.

ГЛАВА 7