Драмы больше нет

– Настя, ты поступаешь неправильно.

– Я знаю, – отозвалась я. – Мы с тобой оба поступаем неправильно. И уже давно.

Наверное, с того момента наши отношения и стали для меня непосильной ношей. Это не случилось быстро, молниеносно, всё происходило постепенно. С каждым днём, с каждой маленькой обидой и моментом задетого самолюбия, с каждым шагом, что мне приходилось делать назад, чтобы остаться в тени, незамеченной и не обвиненной, я всё больше и больше погружалась в душевную пустоту. Порой я смотрела на Ромку долго-долго, когда он оказывался рядом, когда занимался своими делами, когда спал, я смотрела на него и думала о том, насколько я его люблю. А ещё о том, почему тогда настолько несчастна рядом с ним. Если разбираться, копаться в происходящем, делать акценты на деталях, то я проводила рядом с Ромой куда больше времени, чем его законная жена. У меня даже были какие-то права, обязанности, меня никогда ни в чем не ограничивали. Рома, как истинный влюблённый мужчина, исполнял любые мои желания. Мы часто путешествовали вместе, он делился со мной своими мыслями, планами, тревогами и радостями, он обнимал и целовал меня так, как, наверное, никто никогда не сможет этого сделать, чтобы тронуть мою душу. Был такой момент, когда я поняла, что мы практически не расстаёмся. Альбина занималась своей карьерой, её съёмочный график был расписан на полтора года вперёд, а столичная жизнь… её столичная, семейная жизнь вроде бы и существовала, но, скорее, для публики, чем для неё, для её мужа и даже для меня. Мы все втроем заблудились в самообмане, во лжи, в каких-то призрачных надеждах, и, проснувшись однажды утром, я вдруг поняла, что прошло два года. Два самых лучших, самых насыщенных года моей жизни. Вот только я за эти два года так никуда и не сдвинулась с места. При всём при том, что могла позволить себе всё, что захочу, но, в то же время, я оставалась никем. И будущее, по крайней мере, ближайшее, никаких перемен для меня не сулило. Я неожиданно осознала, что Рома настолько привык к нашему жизненному распорядку, ощущает себя посреди глобального вранья совершенно спокойно и комфортно, его совесть не тревожит совершенно ничего. Он появляется на людях, в кругу друзей и знакомых, в кругу семьи со спокойной, уверенной улыбкой человека, который во всём прав. Похоже, он даже перестал бояться быть пойманным и в чём-то обличённым. Он перестал чувствовать себя виноватым, передо мной, перед Альбиной. Мы все проживали ситуацию, в которой Роман Федотов оказался хозяином положения, и настолько в себе уверился, что не готов был слушать ни единого слова критики. Он даже удивлялся, когда я принималась доказывать ему всю абсурдность происходящего. А ведь этот абсурд, созданный им, наша общая жизнь.

Последней каплей для меня стал один-единственный вечер. Альбина вернулась в Москву, у неё образовался перерыв между съёмками, достаточно длительный, какого не случалось давно, и я тут же ощутила себя лишней, обманутой, но, в то же время, коварной предательницей. Которая долгие месяцы, во время отсутствия сестры, раскручивала свои коварные замыслы, собираясь увести её мужа. Никакие замыслы я, конечно, не реализовывала, но увести хотела, что уж тут врать. И как только оказалась в доме отца, на семейном ужине, где напротив меня за столом сидела сестра и её законный супруг, почувствовала себя в ловушке. Почувствовала, что мои моральные силы, моё терпение и понимание попросту иссякли. Я сидела и таращилась на них, а Ромка смотрел на меня. И в его взгляде мне мерещились мольба, предостережение, просьба успокоиться, а я не могла. Не могла я успокоиться. На меня свалилось понимание того, что я трачу свою жизнь зря. Ведь человек, который месяцами рассказывал мне о том, что как только Альбина вернется со съёмок, он с ней поговорит и всё окончательно решит, в данную минуту сидел рядом с ней, молчал и улыбался моей семье. И мне в том числе. А потом Альбина, прервав свой заливистый рассказ о съемках и планах на ближайшие месяцы, вдруг схватила Рому за руку, посмотрела на всех сияющим взглядом и выдала:

– Рома, я подумала, может, мама с бабушкой правы, может, мне не стоит подписывать контракт на сериал? У меня будет год, сможем родить ребенка. – И посмотрела сначала мужу в лицо, а потом почему-то на меня. И улыбнулась ещё шире.