Драконов много не бывает

Алла открывает мне дверь. Хрупкая. Волосы до плеч – почти того же цвета, что и её глаза. Снова тону в её взгляде. Окидываю жадно всю-всю-всю – от макушки до домашних тапочек. Пялюсь на Алкины губы, словно сто лет её не видел и миллион – не целовал.

– Привет, – голос меня не слушается. Получается слишком нервно из-за волнения. А затем я бросаю пакеты на пол, делаю шаг вперёд, сокращая расстояние, и обхватываю дорогое лицо руками. Целую в губы. Глажу большими пальцами виски, зарываюсь в волосы. Запах лесных ягод сносит башку. Мне так хорошо, что хочется застонать в голос. Сжать её в объятиях так, чтобы дыхание выбить. Но я лишь бережно прижимаю Аллу к себе.

– Я соскучился, – говорю, наконец-то прерывая поцелуй.

– Я тоже, – произносит моя Оса слишком серьёзно, и от этого меня бросает в дрожь.

– Тогда не отпускай меня, мой якорь. Иначе я утону.

Глава 29

Алла

Это прозвучало так, словно он нажал на спусковой крючок. Те самые слова, что говорил в гей-клубе. И я вцепилась в него, словно Арк – последний мужчина на земле. Не соображала, что делала. Руки сами снимали с него куртку. Мы кружили, как два одуревших от валерьянки кота. Топтались. Дышали шумно, раскачивались из стороны в сторону, лохматили друг другу волосы, целовались в губы и кто куда попадёт. Нас накрыло чудовищной волной.

– Оса, дай я хоть ботинки сниму, – через столетие попытался пошутить Арк. Куртка его давно на полу валялась, и где-то там же, но в неизвестном направлении приземлился свитер. А ботинки – да, всё ещё на ногах.

Я хихикнула, а пока он со шнурками воевал, упала на стул и смеялась до слёз. Не могла остановиться.

– Кто-то сейчас поплатится за всё, – у Арка совершенно счастливое лицо. Он попытался брови свести, но куда там! Ничего не помогло.

– Валяй! – махнула я рукой. – Даже сопротивляться не буду!

Драконов пакеты на стол поставил. Походка у него отличная. И задница. Я знаю, что не о том думаю. Хотя именно о том, о чём надо. Хватит уже бегать. Нет смысла охранять конюшню, когда из неё лошадей украли больше месяца назад. Украли и кое-что подбросили. Я снова смеюсь, но уже немного нервно. Не знаю, как вывалить на него потрясающую новость.

Ну, ладно. Не сегодня. Я решила. Позже. И пока не представляю, как всё объяснить. И поверит ли он мне – вопрос-вопросище.

– Может, чаю попьём? – это, скорее, от желания отдышаться.

– Давай, – хочется аплодировать стоя: у Драконова ни один мускул не дрогнул. Весь такой замечательный и добродушный. – Я как раз пирожные купил, твои любимые, с кремом.

Ой… лучше бы он этого не говорил, потому что слово «крем» почему-то не понравилось малышу, и меня тотчас же затошнило – хоть выбегай и порть всю малину.

– Я это, – говорю очень быстро, глотая вязкую слюну, – никаких пирожных. На диете я.

Арк смотрит на меня с удивлением.

– Алл, тебе же впору полные карманы мелочи насыпать.

– Зачем? – моргаю я от неожиданности.

– Чтобы ветром не уносило, как Мери Поппинс.

Шутник? Ну-ну, я ему ещё припомню.

– Какой ветер? У меня лишние килограммы и попа.

– Хорошая у тебя попа, не выдумывай.

Видеть его лицо, когда он произносит не очень изящное слово – дорогого стоит. Мечтательный котяра. Ну, да, мы в курсе: кое-кто любит прижимать меня за то самое место к себе. Словно невзначай. Вот же бесстыдник. Совершенно аморальный тип без комплексов.

До чая дело так и не дошло.

– Иди сюда, – подгребает он меня руками, как только я встаю со стула. Зажимает меня коленями, утыкается лицом в живот. Становится горячо от его дыхания и слишком близкого контакта.

Мои пальцы – в его волосах. Губы его прижимаются туда, где спит наш ребёнок.

– Не отпущу, – звучит глухо и настойчиво.

Не отпускай меня, Драконов. Потому что без тебя я не полноценная. Неровный осколок, незавершённая песня, недорисованная картина. Только с тобой мне хочется стать единым целым – сложить фрагменты и любоваться, как сходятся наши пазлы.

Руки его пробираются под футболку. Губы касаются оголённой кожи. Невыносимо ярко. Кружится голова. Выгибаюсь ему навстречу. Слышу стон.

А затем – карусель-калейдоскоп.

Он рядом. Прижимается ко мне – горячий и очень удобный. Вся его твёрдость отлично вписывается в мои мягкости. Но это ещё не слияние, а всего лишь узнавание. Поиск нужных точек. Тактильный контакт. И каждый знает, чем всё это закончится.

Ни в одном из нас нет сомнений, но он всё же играет в благородство:

– Останови меня, если сможешь. Но сейчас. Потом я не смогу, даже если будешь умолять.

Он врёт. Я знаю. Он остановится на любом этапе, если я захочу или оттолкну. Но я ничего не собираюсь делать. Он мой. Хотя бы сегодня мой. Я его не отпущу. Так что пусть спрячет в карман собственный порыв.

– Я буду тебя умолять, но о другом, ладно? – выдыхаю ему в губы. В его божественно горячие губы, от которых прихожу в восторг. Мои уже давно смяты и приятно покалывают – зацелованные, чувствительные жаждущие новых поцелуев.

– Ладно, – покладисто соглашается Арк, и я слышу, как довольно он дышит. Чувствую, как приходят в движение его мышцы.

Аркадий