Драконов бастард

— Правда, магик, — Умраз плюнул за борт, — как и то, что крови ты мне выпил на год жизни! К тому же еще неизвестно, что на нас эту беду накликало! Я двадцать лет борозжу морские просторы, и лишь стоило тебе появиться — как рядом возник дракон! Смекаешь?

— Не смекаю. Мне, например, плавание понравилось. Первый раз в жизни плыл, и так удачно!

— Плыл он… плывет дерьмо по сточной канаве, а корабли ходят, ясно тебе?

— Ясно-ясно, — усмехнулся волшебник.

— Если бы кто другой смел мне столько перечить на моем корабле, сколько этим грешил ты, — я его без промедления пропустил бы под килем два-три раза!

— Но со мной так нельзя, — продолжал издевательски лыбиться серый магистр, — я и Диареей шарахнуть могу, и Кишкокрутом.

Тобиус мог. И расстройство желудка врагу устроить, и язву, и подагрой наградить тоже.

«Фредерика» сбавила ход, не дойдя до причалов почти шестьсот футов, или сто морских саженей, — ей преградили дорогу два орийских весельных судна, называемых лодарами. Эти лодары несколько превосходили шхуну в длине, были заметно шире и не имели узких хищных очертаний. На каждом лодаре имелся только один большой парус прямоугольной формы, снабженный довольно примитивным такелажем, а с каждого борта в воду двумя рядами сходили весла. Бортики лодаров украшали разноцветные, заправленные в железные ободки щиты, прикрывавшие гребцов от стрел, а на передних частях верхних палуб довольно внушительно смотрелись катапульты — не чета даже самым простым пушкам вроде тех, с которыми ходила «Фредерика», но зато они могли метать горшки с зажигательной смесью. На каждом корабле имелись десятки лучников и арбалетчиков: пороховое оружие орийки не особо привечали.

Нос каждого орийского судна украшал выточенный из древесины женский лик… с весьма внушительным бюстом: верховная покровительница Оры богиня Фериния — одна из четырех божеств этого края.

— Ну и титьки, — присвистнул кто-то из уроженцев Шейного, — руки так и тянутся пожамкать!

— Смотри занозу не посади, жамкальщик! — рассмеялся другой.

— Фериния олицетворяет красоту и мощь женского начала, — вспомнил Тобиус кое-что из прочитанного. — Богиня-мать и богиня-воительница. Покровительница рожениц и заступница женщин.

— Так, всем заткнуться и выстроиться по правому борту! Ничего не прятать, провоз нательного оружия не запрещен! Обычное дело, осмотрят — и подойдем к причалу!

С дозорного лодара спустили длинную лодку, которая споро подгребла к «Фредерике». По сброшенной веревочной лестнице на борт поднялось около дюжины воинов в подбитых мехом кожаных куртках с нашитыми металлическими пластинами, все при мечах. Командир досмотрщиков неспешно прошел к капитану, попутно стягивая с головы конический шлем-маску. На Оре обычно пользовались именно такими шлемами с матерчатой подкладкой внутри, чтобы защищаться от ледяного ветра. Оказалось, что командир — женщина. Конечно, все плывшие на Ору ожидали, что будет именно так, однако, когда сталкивались с этим воочию, несколько терялись.

Командир имела длинные светлые волосы, собранные сверху на голове таким образом, чтобы образовывать неопрятную, но упругую «кучку», служившую дополнительным смягчающим слоем между черепом и шлемом, это выглядело довольно забавно, но было очень практично. Часть волос с затылка женщина обмотала вокруг шеи, ради лучшей защиты от холода, а также на случай боя. Обмотанные таким образом волосы давали надежду, что вражеский клинок не сможет так просто снять голову с плеч. Лицо ее казалось несколько грубоватым, с крупными скулами и непривычно густыми светлыми бровями, губы казались тонковатыми, а глаза настороженными, без капли… женственности. Воительница нависла над Умразом, а тот, с акцентом говоря на сканди, показывал ей документацию. Капитан слегка запинался и неправильно расставлял ударения в предложениях, отчего женщина то и дело морщилась, но говорил понятно. Рассмотрев документы, командир отправила троих воительниц в кубрик, а сама прошла вдоль неровного строя пассажиров и матросов. Она без особого интереса заглядывала в лица мужчин, а те ежились от ее жесткого, холодного и колючего взора. Остановилась, заинтересованная большим деревянным ящиком, с которым не расставался один из гномов. Заглянув внутрь, она удивленно хмыкнула и потянулась за содержимым, но коренастый бородач что-то быстро неразборчиво забормотал, прижимая ящик к себе. С явным разочарованием командирша оставила его в покое. Проходя мимо магистра, она заглянула и ему в глаза. Волшебник мягко улыбнулся. Пройдя полшага вперед, женщина вернулась обратно.

— Что у этого с глазами? — спросила она у Умраза.

— Не знаю, госпожа, он пассажир, не из команды.

— Я родился таким, — пояснил Тобиус на хорошем мелодичном сканди, — с кошачьими глазами. Это не болезнь, мутация.

Воительница нахмурила свои бровищи.

— Не размножайся на Оре, — сказала она грубо, — нам таких уродств даром не надо. Хотя такой тщедушный юнец, как ты, едва ли кому-нибудь понравится.