Драконоборец. Том 2

– Под пытками ты бы ее не уберег, – нахмурился двойник. – Муки плоти нам не в новинку, но сыны Зенреба способны пытать душу.

– Так говорят.

– В итоге приходим мы к тому, что сделано было необходимое, то, что нужно во имя нашего выживания и продолжения нашего дела. Если ты чувствуешь себя погано, то с этим ничего не поделать. Мы не были наивны, когда выбирали этот путь, мы знали, на что шли.

Тобиус жестом показал, что в продолжении не нуждается, и некоторое время они просидели молча.

– А что насчет информации? – спросил наконец двойник.

– Много обобщенного и полезного, но мало особо полезной конкретики. За прошедшие декады Шивариус создал огромную агентурную сеть, покрывшую весь Вестеррайх, включая Папскую Область и Заозерье. У него есть агенты влияния и в Кхазунгоре, и в Лонтиле, и в государствах Правого Крыла.

– Удивительному разлету его интересов трудно не позавидовать.

– Секретные службы многих стран уже выслеживали и ловили его слуг, но на этом успехи оканчивались, ибо ореол их связей с другими агентами был ничтожно мал. Королевским шпикам удалось узнать, что архиренегат называет эту свою агентурную сеть Мозаикой. Сами по себе ее «кусочки» ничего не значат, но он, взирающий «сверху», видит полную картину.

– Красиво, – хмыкнул двойник. – Мозаика. Сам не замечаешь, как безобидное слово вдруг начинает звучать зловеще.

– Зарц является членом Мозаики, а также имеет влияние еще на нескольких, как и он, занятых проектом «Архаддир» прислужников. Некромант знает лишь, что готовится нечто крупное, связанное с Мистакором. Что – неизвестно.

– М-да, много мы получили от этой сделки. Восстание магов против короля? – предположил двойник. – Исходя из того, что я узнал, это самый вероятный исход.

Оригинальный волшебник вопросительно посмотрел на вторичного.

– Я все записал. За те девять дней, что ты отсутствовал, я продолжал служить в Тайном кабинете, и время выдалось насыщенным. Мало того что на город снизошел «огненный демон» в твоем лице, так еще и… просто прочтешь, а то объяснять придется до рассвета. Наблюдения за автономным ядром тоже там.

Они замолчали.

– Ты готов? – спросил Тобиус через время.

– Я был создан с этой готовностью. Не ожидал, что просуществую так долго.

– Устал?

– Я заклинание, а не человек, и во мне прописано указание не отвечать на этот вопрос.

Серый магистр кивнул и развоплотил двойника. Оставшись в одиночестве, он вновь захотел курить и вытащил трубку драконьей кости.

Записи нашлись подле кровати – стопки исписанных каллиграфическим почерком листов с датами и даже портретами новых знакомых. А вот под ними обнаружилась книга в переплете темной кожи с ремешком. Вчитываясь, Тобиус с растущим удивлением узнавал свой собственный дневник, которого он никогда не вел.

Возможно, двойник, особо остро осознавая мимолетность своего существования, создал его материальное доказательство. Память, дарованная ему оригиналом, перешла на бумагу, все, что запало в нее, все мало-мальски значимые и яркие воспоминания из непрожитой жизни: люди, поступки, мысли. Если двойник и испытывал горечь от чувства обреченности, то мастерски скрывал ее, ибо так велела ему суть прочитанного заклинания. Но свое краткое существование он все-таки увековечил.

Первым порывом было уничтожить книгу. Просто потому, что Тобиусу она была не нужна, но потом он усомнился, вспомнив о том, как относился к сожжению книг Никопат Закладка. А еще что-то невнятное проснулось внутри и высказалось в защиту, что-то сродни жалости к мотыльку, кружащему рядом с горящей свечой, сбитому с толку ее пламенем и обреченному на гибель. Впереди была долгая ночь, которую он намеревался посвятить чтению и табаку.

Расследование появления гигантского огненного шара на пепелище в ночь после пожара агенты Тайного кабинета до конца не довели и вряд ли смогут сделать это в будущем. Пока оригинальный Тобиус переходил из рук в руки, его двойник вместе с Дези де Рахальезой и Люкой выслеживал преступников, торговавших красным песком, звездолобых фанатиков и прочих сомнительных личностей. Им удалось накрыть алхимическую лабораторию, в которой производили наркотик, и захватить ячейку сектантов.

Также двойник описывал несколько второстепенных дел, таких как жестокая расправа над парой людей в отдаленных трущобах на востоке города. Им отрубили ладони и вырезали языки – участь тех, кто ворует у своих и доносит властям. Армадокиец обронил тогда, что, судя по знакам, вырезанным на коже мертвецов, они не угодили весьма крупной рыбешке, тому, кого вслух называть было не принято. Двойник, рассмотрев эти знаки, присыпанные меловой пудрой, действительно распознал в них нечто вроде большой белой рыбы.