Дракон не дремлет

Я стремился развлечь читателя, а не затеять серьезную историческую дискуссию. Как написал Ненний двенадцать веков назад (если такой человек существовал и писал именно тогда): «Уступаю дорогу тому, кто в таких делах более сведущ и более опытен, нежели я»[10].

ДжМФ/1982

Тени в порядке явления

ИСТОРИЧЕСКИЕ ПЕРСОНАЖИ

Для тех, кто не может уследить за множеством аристократических титулов той эпохи или просто любит такие списки, здесь приведен неполный перечень упомянутых в романе реальных исторических фигур. Если имени в списке нет, это не обязательно означает, что лицо не историческое, и, как объясняется выше, с приведенными ниже личностями автор позволил себе некоторые вольности.

АНГЛИЧАНЕ И ШОТЛАНДЦЫ

СЕСИЛИЯ, герцогиня Йоркская и ее дожившие до взрослого возраста сыновья:

РИЧАРД ПЛАНТАГЕНЕТ, герцог Глостер, впоследствии король Ричард III

ДЖОРДЖ ПЛАНТАГЕНЕТ, герцог Кларенс

КОРОЛЬ ЭДУАРД IV

РИЧАРД, герцог Йоркский

АННА НЕВИЛЛ, жена Ричарда Глостера

ЕЛИЗАВЕТА ВУДВИЛЛ, жена Эдуарда IV

ДЖЕЙМС ТИРЕЛЛ, приближенный Ричарда

РИЧАРД РЭТКЛИФ, то же

ФРЭНСИС ЛОВЕЛЛ, то же

АЛЕКСАНДР СТЮАРТ, герцог Олбани, брат короля Якова III Шотландского

АНТОНИ ВУДВИЛЛ, лорд Скейлс, граф Риверс, брат королевы Елизаветы

ЭДУАРД, принц Уэльский, позже король Эдуард V

ДОКТОР ДЖОН МОРТОН

ГЕНРИ СТАФФОРД, герцог Бекингем

УИЛЬЯМ ГАСТИНГС, лорд Гастингс, гофмейстер Эдуарда IV

ЭДУАРД МИДДЛГЕМСКИЙ, сын Ричарда Глостера

ГЕНРИ ТИДИР (то есть «Тюдор» в произношении той эпохи)

ФРАНЦУЗЫ

КОРОЛЬ ЛЮДОВИК XI

ФРАНСУА ВИЙОН, поэт и шалопай

МАРГАРИТА АНЖУЙСКАЯ, вдова Генриха VI Английского

ИТАЛЬЯНЦЫ

ЛУИДЖИ ПУЛЬЧИ, поэт

МАРСИЛИО ФИЧИНО, поэт и философ

ДЖУЛИАНО МЕДИЧИ и его брат

ЛОРЕНЦО МЕДИЧИ, именуемый Великолепным (официальный титул главы банка Медичи)

АЛЕССАНДРА СКАЛА, театральная художница

ДЖИРОЛАМО САВОНАРОЛА

ГАЛЕАЦЦО МАРИЯ СФОРЦА, герцог Миланский

ФЕДЕРИГО ДА МОНТЕФЕЛЬТРО, кондотьер, герцог Урбинский

ДОМЕНИКО МАНЧИНИ, дипломат

ДЖОН АРГЕНТИН, врач

Часть первая Дети империи

Враждебна жизни их была звезда. …
Для всех неотвратим судьбы закон[11].

– Акт IV, сцена 4

Глава 1 Гвинедд

Римская дорога разрезала Северный Уэльс на некотором удалении от побережья, между ветреным Ирландским морем и горами Гвинедда и Поуиса. Она шла мимо рудников, где добывают медь и свинец, до которых так охоча Империя, и пересекала реку Конуи в Каэрхуне, а Клуид – в Асафе, посвященном Эзусу. Римляне проложили ее в холмах, выше берега, но ниже горных отрогов, не пытаясь проникнуть в становой хребет страны. Это не означало, что путей туда нет, только что римляне их не нашли.

Дорога уцелела на отрезке от Карнарвона до Честера, а в Каэрхуне, что в долине Конуи, сохранились развалины стен и рвы на месте форта, где легионеры охраняли переправу. Римские камни, но ни одного римлянина уже тысячу лет.

За Каэрхуном дорога с милю шла вверх к постоялому двору «Белый олень». Здесь Хивел Передир жил на одиннадцатом году своей жизни, в лето девятьсот десятое от Артуровой Победы, тысяча девяносто пятое от основания Константинова града. В тот ранний мартовский вечер Хивел стоял на римской дороге под «Белым оленем» и был римским кесарем.

Поля – его безграничные владения – расстилались внизу, разделенные деревьями, которые с высоты казались пушистыми комочками на зелено-коричневом лоскутном одеяле. Воды Конуи змеились широкой, нашитой на ткань лентой. Мартовский воздух пах торфом, сыростью и больше ничем, кроме собственной холодной чистоты на острой кромке весны.

Место, где стоял Хивел, звалось Пен-и-Гаэр, Голова Крепости. Крепость существовала еще до того, как пришли легионы, однако от ее строителей тоже остались лишь камни: отрезки стены и вала. И острые глыбы, врытые рядами на подступах к холму.

Хивел стоял на дороге и повелевал камнями. Бойцы бессмертные и бесстрашные, подобно легендарным воинам, выросшим из зубов дракона, они остановят и рассеют любой натиск. Тогда, по знаку Хивела, его конница на всем скаку вылетит из Каэрхуна и обрушится на бегущего врага, щадя лишь знатных ради выкупа и триумфа. Его военачальники в золоте и пурпуре, на белых конях, пригонят к нему родовитых пленников, крича: «Передир! Передир!», дабы все знали, кто здесь победитель…

Чуть выше по дороге торчала каменная веха. Надпись на ней наполовину стерлась, и Хивел не знал латыни, но мог прочесть имя CONSTANTI. Константин. Император. Основатель Прекрасного града. А теперь и бог, как Юлий Цезарь, как Артур, король Британии. Проходя мимо вехи, Хивел обычно проводил пальцами по резным буквам, трогал божий образ.

Три года назад, в майские календы, он камешком из пращи оглушил воробья и, связав тому крылья, отнес его к вехе. Всю дорогу воробей трепыхался под рубахой, а когда Хивел положил его на землю, вдруг застыл, словно чего-то ждал. Ножа у Хивела не было, а убивать птицу голыми руками он побоялся. К тому времени, как ему удалось разыскать два плоских камня и выполнить задуманное, он забыл, о чем хотел помолиться.