Дракон Каррау

Земля тонко дрожала от приближающегося звука. Он нарастал, рыкнул угрожающе. Вмешался в колыбельную, разрушив наше с Каррау зарождающееся единение. Даже не сам звук… его смысл. Он значил что-то важное.

Двигатель.

Прогибая асфальт тяжестью многотонного тела, по дороге мчался грузовик. Быстро, ведь сейчас ночь.

Давид лежал на его пути.

И я тоже.

Встряхивая головой, я встал на четвереньки. Преодолевая скрип шеи, медленно-медленно поднял лицо. В ночной темноте ко мне неслись желтые голодные фары. Видеть – совсем не то, что знать: сердцебиение участилось, адреналин сначала прояснил зрение до мельчайших деталей, а затем сузил, сфокусировав на трубках света, похожих на руки.

Даже если я сломаю машину, инерция протянет ее по нам с Давидом. Тело моего друга лежало неподвижно в нескольких метрах. Его голову облепила трепещущая серыми крыльями, вызывающе ненастоящая бабочка.

Не отворачиваясь, спиной вперед, я пополз прочь от трассы – к тротуару. Медленно, тяжело, долго. Казалось, я вешу тонну. Не только из-за призывания земли: Тенью я толкал в противоположную сторону, к другому краю дороги парня в кожанке с зеленым черепом.

Тело Давида медленно, сопротивляясь, ехало по асфальту. Рука зацепилась. Больше не сдвигалось. Я усилил напор. И толкал, толкал, толкал… до тонкого уязвимо-нежного хруста где-то в самой моей сердцевине. Как будто лопнула мышца, о существовании которой я не подозревал. Позвоночник пронзила боль – и облегчение.

Сопротивление пропало, и Вселенная, в соответствии с магией Ньютона, отшвырнула меня назад, спиной на фонарный столб.

Грузовик прогрохотал в сантиметре от моей ноги, обдав бензиновой вонью и пылью. Водитель ничего не заметил. Тень, лужей растянувшаяся на трассе, судорожно дернулась, реагируя на контакт с покрышками.

Хватаясь за столб, я медленно поднялся. Долгий миг не решался глянуть в сторону Давида: успел ли я убрать его с дороги? Или увижу черную кровь на снегу, раздавленные кости?

Давида не было. Только следы шин там, где он лежал и лезвийно тонкие, мерцающие голубым и серым нити, как поспешные швеи, стягивающие разрыв в ткани города.

Я не отбросил Давида прочь с дороги. Я разорвал Каррау и протолкнул его внутрь.

От иллюзии, которой маг пытался меня сожрать, остался лишь холм снега. Но сам враг был невредим. Ждал. И сейчас, поигрывая посохом, двинулся ко мне.

До дома Веры – десяток шагов. Занавеска на ее кухне дернулась: ведьма подглядывала. Не отпуская опору, я выпрямился.

Встряхнул правой рукой, пытаясь вернуть контроль хотя бы над этой конечностью. Потянулся на сторону возможного, нащупывая рукоять меча, и медленно вынул. Вспоминая чувствами и холодным ознобом под черепом, как это, когда тонкое тело предплечья – не предплечье, а рукоять, и гарда и равнодушное лезвие.

Я стоял возле света, так что Тень обретала длину и глубину. С мечом и Тенью, на своей территории я гарантированно сильнее. Враг потерял фактор неожиданности, и должен бежать… но вместо этого маг шел ко мне и улыбался маской, скрывающей лицо.

Маг иллюзий был грузным мужчиной лет сорока – по крайней мере, выглядел так, что значило, что это еще одна неправда.

Тень набросилась на него прежде приказа – он взмахнул посохом, отражая ее змееобразное движение.

Фонарь мигнул, рассыпал искры… и погас. Тень моя тут же отпрянула – слабая и рассеянная. Противник оказался рядом в два прыжка. Ткнул посохом – я отвел дерево мечом. … Без сопротивления лезвие прошло насквозь.

Настоящий удар обрушился сзади и чуть сбоку. Бедро пронзила боль. Я вскрикнул и упал. Вскинул оружие, прикрывая голову, но он больше не бил.

Он растворился в воздухе.

Скрипящие шаги по снегу. Враг приближался, кружил, выбирая лучшую позицию, выжидал… отступал.

В груди сжался ком, а сердце, и без того пляшущее воробьем, забилось еще сильнее, предупреждая – их здесь много. Двое? Трое?

Прежде на меня нападали только одиночки. Раз со мной был Давид, дважды – вампиры Терции, и город помогал дважды. Везло, недооценивали.

Но сейчас их двое. Или трое. И с Каррау что-то не так – иначе откуда грузовик?

Мне конец.

Себя не жаль. И даже не страшно. Я представил, как Вера кривит ярко-накрашенные губы, пересказывая подругам по ковену смерть "очередного колдуна-мужчины": едко и безжалостно, в красках. И не побрезгует срезать пару прядей с трупа – для зелий и похвастаться. Хорошо, если только волосы возьмет.

Я глянул на окно ее кухни, ожидая увидеть старую ведьму.

Но там, широко распахнув глаза и приоткрыв рот, застыла ее внучка. Кулак девочки сжимал сдвинутую штору. Одна косичка расплетена, а лицо побелело до снежного цвета.

Если я умру на глазах шестилетнего ребенка, Вера меня с того света достанет.

И права будет.

Шаги кружили ближе и ближе. Можно различить присвист и нездоровый запах дыхания.

Я вновь хотел призвать Землю – но та откликнулась так легко, что я отпрянул от предложенной силы.