Дракон Каррау

Вампир опустилась на табурет и откинула крышку инструмента. Нагота не смущала ее. Более того, казалось, что ей так удобнее и естественнее, чем в любимых длинных нарядах. Платье и туфли с блестящими каблуками-стилетами неряшливо сброшены на пол. Без обуви Терция казалась совсем маленькой. Юной. Если, конечно, в глаза не смотреть. Сколько ей было, когда ее убили? Вряд ли больше шестнадцати.

Пальцы Терции зависли над костяными клавишами, как будто выбирая какую из них съесть. Затем плавно опустились. Клавесин не издал ни звука. Вампир кивнула удовлетворенно и принялась "играть": изысканно-нежно перебирать черные и белые ноты, нажимать на педали маленькой стопой, кивать в такт и застывать на мгновения, впитывая несуществующую гармонию трезвучий. Инструмент отзывался глухими стуками изъеденных молью молоточков и напряженным стоном дерева. Никакой музыки.

Я поежился.

Никакой музыки для меня, но лицо Терции стало пустым и одухотворенным. Играя, она закрыла глаза.

Нарушу это – скрипом двери, громким выдохом, – и немертвая взбесится. Поэтому я сидел тихо. Любуясь и ужасаясь ею. Терция стара и жестока, и однажды пыталась меня прикончить. И все же ее жаль. Что-то в немертвой как будто надломилось после схватки с сестрой. Принц не выпускает ее из Домуса, разумно опасаясь очередного бунта. И находит каждый раз повод унизить – если Терция способна испытывать такого рода чувства.

Беззвучная соната длилась и длилась. Кажется, до завершения было еще далеко, а брошенный под кровать дневник притягивал магнитом. Вампир увлечена, может быть, я смогу хотя бы часть следующей главы просмотреть?

Стоило сместиться чуть ближе к книгам, как немертвая захлопнула крышку клавесина и, тяжело дыша, развернулась.

– Гости, гости на пороге. – Прошептала Терция.

Я отправил Тень посмотреть – черным языком она прошмыгнула в щель под дверью, но коридор был пуст.

Терция поднялась и скользнула ко мне. Тронула пальцем мой подбородок:

– Колдун спешит. – Пояснила она. – Всё завтра. "Завтра" всегда самое интересное. Верно?

Я пожал плечами и отодвинулся. Терция сместилась, вновь оказываясь напротив:

– Пусть мой Колдун приходит завтра красивым. – Насмешливый взгляд: – Не как всегда.

– Принц устраивает прием? – Уточнил я. – И ты хочешь…?

С моего приезда в Каррау и всех последовавших за этим событий прошло полтора месяца. Принц трижды собирала подданных, организуя что-то вроде балов, в конце которых демонстративно наказывала неугодных (смерть) или награждала выслужившихся (не всегда понятно чем). Я присутствовал, чтобы удостовериться: договоренности она не нарушает, и питаются вампиры только той кровью, за которую платят наличкой. Но держался ближе к выходу. На всякий случай.

– Мой Колдун будет со мной танцевать. – Усмехнулась Терция. – Долго-долго-долго.

Кивнула на постель:

– Дольше, чем здесь.

Я сохранил нейтральное выражение лица. Но Тень, раздраженная и смущенная, всколыхнулась, переливаясь всеми цветами тьмы.

– Ты выступишь против сестры?

Взгляд Терции опустел, будто она вновь слушала несуществующую музыку.

– Нет. – Я поднялся. – Если я буду тебя официально сопровождать – Принц разозлится. На тебя в первую очередь.

Терция гибко наклонилась и подняла с пола книгу. Царапнула ногтями алую обложку, издав тревожный скребущийся звук. Искушая выдержанными старыми знаниями, которые я так и не добыл из ее архивов.

– Терция получит, что желает. – Предложила она. – Колдун получит, что желает.

Я заставил себя оторвать от тома взгляд.

Ответы – там. В одной из сотен книг, в одной из тысяч заметок, оставленных Ларом. Без них не понять, что разрушает город. Но если поддержу Терцию, паритет вампирской власти закончится. И кровь зальет сначала узкие коридоры Домуса, а затем – улицы Каррау.

– Жил-был мудрый человек, – Немертвая подвинулась ближе. Не моргая, как кошка, заметившая кузнечика. – Он говорил: три – не равновесие. Три падает, падает, падает в черную могилу и уносит всех с собой.

Терция погладила пальцем мою скулу. Затем губы.

– Мой Колдун милосерден, а не мудр. Мой колдун забыл: нет устойчивой системы из трех. А та, что сидит на троне нашего отца, помнит. Помнит. Иначе, почему мой колдун, который клялся мне, клялся мне в верности, здесь?

Я сглотнул. Терция прежде не напоминала об этом: я был готов принести ей присягу, лишь бы сохранить силу и жизнь. Кто об этом знал? Лунноволосая и целая толпа голодных вампиров. Почти всех их казнила Принц, но если кто-то ей рассказал… отказ преклонить перед ней колени выглядел не как независимость. Он выглядел как предательство.

Тогда понятно, почему Принц не возражает против моих визитов к Терции. Она уже подписала приговор.

– Мой Кодун, – шепнула лунноволосая, – встанет по правую руку мою. И все эти мертвые слова – его. Все эти мертвые знания – его. Вся мертвая сила…

– Ты не на те клавиши нажимаешь. – Даже странно, насколько она не понимает меня. Как в бою, я смотрел не в глаза Терции, а в тонкую девичью переносицу. – Выступишь против нее – и Принц убьет тебя. Вот чего я не хочу.