Дракон, играющий в прятки

— Где мой Алли? — кричала несчастная. Розамунда, не отвечая, смотрела на неё, как прежде — на её сына. Наконец, разглядев его сквозь воду, молодая женщина с большим трудом вытащила мёртвое тело и встала, держа его на руках. Голова у него запрокинулась, с одежды стекали струи.

— Смотри, что ты сделала с ним, Розамунда! — сказала она, протягивая тело. — Второго испытания ты тоже не выдержала.

Мальчик исчез, словно растворился, Мудрая Женщина стояла у очага, Розамунда — у источника, и одна рука у неё была мокрой. Плача от облегчения и боли, она упала на охапку вереска, служившую ей некогда постелью.

Мудрая Женщина вышла, оставив её одну, но Розамунда плакала и не слышала, как затворилась дверь. Подняв наконец голову, она увидела, что хозяйки нет, и опять горько зарыдала. Тянулись часы, сгустились вечерние тени, и женщина вернулась.

Глава пятнадцатая КРЫЛАТАЯ ЛОШАДКА

Она направилась к постели, взяла Розамунду на руки и села с ней к очагу.

— Бедняжка! — сказала она. — И во второй раз не вышло… Чем дальше, тем тяжелее! Что нам делать?

— А вы мне не поможете? — жалобно спросила принцесса.

— Может, и помогу, если уж ты просишь, — отвечала Мудрая Женщина. — Когда будешь готова, посмотрим.

— Я устала от самой себя, — сказала принцесса, — но не узнаю покоя, пока опять не попробую.

— Да, только так ты избавишься от ветхого, призрачного «я» и обретёшь настоящее, — согласилась Мудрая Женщина. — Я сделаю всё, что в моих силах, ведь теперь я могу помочь тебе.

Она снова повела её через зал в какую-то комнату, и Розамунда оказалась то ли в лесу, то ли в парке. На больших деревьях сидели птицы самых ярких, сияющих цветов. Здесь, в нашем мире, у ярких птиц нет голоса, а эти дивно пели, причём каждый голос как-то соответствовал цвету. Листья у деревьев были такие большие, ветки росли так густо, что солнечные лучи едва пробивались сквозь них. Лесные твари кишели в траве, не вредя друг другу, — не было даже хорька, который ловит кроликов, или жучка, который выедает улитку из её полосатого домика. Бесчисленные бабочки пестрели и переливались, как радуга. Словом, принцесса от восторга не могла ни бегать, ни смеяться, только осторожно и важно ходила между деревьев.

— Где же туг цветы? — подумала она наконец. Их не было — ни на деревьях, ни на кустах, ни даже в траве.

— Что ж, — сказала она, — обойдёмся без них. Ведь птица или бабочка — живой цветок.

А все-таки, все-таки без цветов красота леса не совсем совершенна.

Внезапно она вышла на полянку. Там, под большим дубом, сидела прелестная девочка, держа в подоле разноцветные незнакомые цветы. Она играла ими, запускала в них руку, подбрасывала их, порой — куда-то кидала. Улыбки на её лице не было, вернее, улыбались глаза, они даже смеялись тем смехом, который неслышим в нашем мире, но наполняет взор нежным сияньем.

Розамунда подошла ближе — дивное дитя подманило бы и тигра. За несколько шагов, в траве, лежал отброшенный цветок. Она наклонилась, чтобы его подобрать, но обнаружила, что он врос корнями в землю. Другой, чуть подальше, тоже прижился в густой траве. Принцесса удивилась, попробовала дергать их и поняла в конце концов, что так случается со всеми отброшенными цветами.

Дождавшись, пока девочка бросит ещё один, она кинулась к нему, но не успела — цветок сидел в земле, лукаво на неё поглядывая. Она сердито выдернула его.

— Не надо, не надо! — крикнула девочка. — Он не сможет жить у тебя в руке!

Розамунда взглянула и увидела, что цветок увял. Она отшвырнула его. Девочка встала, с трудом придерживая цветы, подняла цветочек, погладила, поцеловала, спела ему прелестную песенку и тогда уж бросила. Он выпрямился, поднял головку и опять стал расти.

Чтобы подружиться с девочкой, Розамунда подошла поближе и спросила:

— Ты не дашь мне цветочек?

— Они все твои, — отвечала девочка, обводя вокруг себя рукой.

— Да ты же просила их не трогать!

— Конечно.

— Значит, они не мои.

— Разве, чтоб назвать своими, ты должна убить их? Мёртвые они — ничьи.

— Но ты их не убиваешь.

— Я их не рву, я их бросаю. Я дарю им жизнь.

— Почему они растут?

— Я говорю каждому сперва: «Ты мой дорогой!»

— Где ты их берёшь?

— Да тут, я же держу их.

— Разреши, я один брошу!

— А у тебя они есть?

— Нет, нету.

— Как же ты их бросишь?

— Ты что, дразнишься? — вскричала принцесса.

— Нет, — ответила девочка, серьёзно глядя на неё большими синими глазами.

«Ах, вот откуда цветы!» — подумала принцесса, не совсем себя понимая.

Девочка встала и, ничуть не сердясь, стала бросать цветок за цветком. Потом постояла немного и позвала нараспев:

— Пегги, Пегги, Пегги!

Ответил ей радостный крик, похожий на ржанье, и с той стороны полянки появилась белая лошадка с сияющими голубыми крыльями. Лёгким шагом она направилась к девочке, а Розамунда едва не задохнулась от восхищения и кинулась к лошадке, да так быстро, что та, при всей своей выучке, попятилась и чуть не встала на дыбы. Но, распознав, что перед ней — просто ребенок, она снова спокойно побежала. Принцесса в растерянности и печали смотрела на неё.