Драгоценный бриллиант

В ужасе она бросилась за ним вдогонку и влетела в спальню в тот момент, когда он снимал брюки. Он повернулся к ней и остолбенел, а у нее все вылетело из головы при виде его великолепного тела. Под ложечкой у нее засосало, и ей стоило неимоверного труда не броситься к нему в объятия.

— Я бы сам принес, — чуть охрипшим голосом проговорил он, что вернуло ее к действительности, и она вспомнила, зачем пришла.

Стараясь не смотреть на рисунок, она не отрывалась от лица Конела. Оно было немного скованно, отчего все черты обозначились более четко. Словно он в каком-то напряжении, очень сильном напряжении. Может, и не заметил рисунок. Есть сколько угодно людей, которые вообще не смотрят на картины.

Его сильное тело тянуло Ливию как магнитом. Она пересекла комнату и взяла у него испачканную одежду.

— Я искал, во что бы завернуться, — пробормотал Конел, совершенно растерявшийся от ее внезапного вторжения и собственного невероятного портрета на стене. Хотелось бы ему понять, что все это значит. Уж не то ли, что она так же без ума от него, как он от нее? Только как узнать это в точности? Легко ли вот так взять да спросить человека: с какой это стати у тебя, мол, на стене висит мое изображение в голом виде? Ничего более подходящего ему в голову не приходило.

Ливия переложила одежду из одной руки в другую, не в силах оторвать взгляд от мощной грудной клетки, вздымающейся при каждом вздохе. Да делай хоть что-нибудь! Дай ему понять, что хочешь заниматься с ним любовью. Будто невзначай, не нажимая… Но мысль о любви вытеснила страх быть отвергнутой. Однако еще сильнее этого страха был ужас остаться без столь вожделенной близости с Конелом.

Набрав побольше воздуха, Ливия провела пальцем по его ключице. Напряжение немного спало, когда она почувствовала, как он вздрогнул.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь сообразить, как бы невзначай спросить у тебя, не хочешь ли ты заняться со мной любовью?

Слово не воробей. Ливия не верила своим ушам. Это она сказала?

— Хочу, — еле выдавил Конел, схватил из ее рук одежду, швырнул ее на пол и страстно при-жал Ливию к себе.

Все ее тело задрожало, а перед глазами поплыли круги. Она подняла голову и как сквозь туман увидела рисунок. К обуревавшим ее противоречивым ощущениям прибавилось чувство отчаяния. Если они пробудут здесь еще хоть минуту, он увидит злополучную картину. А Конел есть Конел, молчать он не будет. Он начнет приставать с вопросами, к которым она не готова.

— Конел? — Что?

Его горячее дыхание щекотало ей шею.

— Я давно мечтаю предаться любви под одеялом. Словно в шатре. Как арабские шейхи, знаешь? — произнесла она первое, что пришло ей в голову.

— Меняю свою фантазию на твою, — выдохнул Конел ей в шею, прямо в бьющуюся жилку.

Ливия закинула голову, подставляя ему всю шею, и пробормотала:

— Какую фантазию?

— Когда я покупал квартиру, агент сказал, что для занятий любовью нет ничего лучше джакузи. И я все мечтал попробовать.

От его слов Ливия пришла в восторг. Значит, он не только ни с кем не занимался любовью в своей ванной, но и явно рассчитывал не прекращать их отношений.

Стараясь двигаться так, чтобы быть все время между Конелом и рисунком, она подвела его к кровати и приподняла шелковое стеганое одеяло персикового цвета.

— Залезай, — велела она и с облегчением вздохнула, когда Конел послушно исполнил то, что она просила.

Скорее поспешно, чем ловко, она разделась и юркнула вслед за ним.

Под одеялом было темно, и она сощурилась, пытаясь что-нибудь рассмотреть. Не так уж это было и нужно. Потеряться в таком крошечном пространстве Конелу негде. Исходящий от его тела жар лучше всякого неона свидетельствовал о его местонахождении.

Протянув руку, она нащупала его предплечье. Погладив пальцами кожу, она задрожала, когда его бицепсы в ответ напряглись. Ливия сглотнула, все в ней оборвалось, низ живота заныл. Этот мужчина заставлял ее чувствовать себя самой женственной женщиной в мире. Но не слабой, а сильной, агрессивной в своей женственности, полностью контролирующей все, что происходит.

Пальцы ее скользнули ниже, прошлись по его широченной груди и задержались на плоских сосках. Она ощупывала их страстно и радостно улыбнулась, почувствовав, как он реагирует. Тело становилось податливым и отзывчивым, готовым откликнуться на любую его прихоть.

Руки Конела внезапно скользнули ей за спину и крепко обняли ее. Ливия прижалась к его груди. Каждая клеточка ее тела, соприкасающаяся с ним, наполнялась жизненной силой и вопила о наслаждении.

Конел взъерошил и без того растрепанные ее волосы, прижал ее голову к себе. Она почувствовала, как он потянулся к ней всем телом.

Ливия вся изогнулась, почувствовав бедром его напряжение. Губы ее раскрылись, и она глотнула воздуха, словно рыба на песке.

Его губы безошибочно нашли ее губы и с силой впились в них. Они сами собой раскрылись, на что незамедлительно отреагировал его язык, заполнив рот раскаленной сладостью.

Ливия застонала. Его стремительный язык встретился с ее, и Ливия в безумном порыве обхватила его голову и что есть силы прижала к себе.