Драгоценные дары

Он снова обнял ее на прощание и ушел, и следующие три дня она неистово работала над портретом, пока его лицо еще было свежо в ее памяти. Внезапно оказалось, что у нее нет охры, которая требовалась для фона. Она совсем забыла про охру, поскольку давным-давно не писала красками.

Поспешив в магазин, она купила и охру, и еще одну краску, которую всегда любила за то, что та придавала коже теплый оттенок, вдобавок выбрала еще несколько кистей. Погруженная в мысли о портрете, она сошла с тротуара, чтобы подозвать такси и ехать домой. Краем глаза она заметила, как что-то несется на нее во весь опор, и не успела опомниться, как какой-то курьер на велосипеде сбил ее. Отлетев в сторону, она ударилась о бордюр, ее пакет взлетел в воздух. Кто-то пронзительно завизжал. Такси, которое она подзывала всего секунду назад, остановилось, скрипнув тормозами, водитель выскочил из машины и бросился на помощь. Какие-то прохожие подобрали сумочку и пакет Вероники и поставили рядом с ней. Лежа на тротуаре, Вероника растерянно смотрела на курьера и таксиста. В левом плече она ощущала острую боль, но не могла понять, почему, а когда попыталась сесть, то не смогла. Таксист понял, что она серьезно пострадала, и попросил кого-нибудь из прохожих позвонить в службу «911». Курьер явно запаниковал.

– Я не заметил, что вы сошли с тротуара! – уверял он.

У Вероники кружилась голова, она никак не могла сосредоточить на нем взгляд. Водитель такси просил ее не двигаться, но она все равно не смогла бы, даже если бы хотела. Левая сторона ее тела, казалось, разбилась на миллион осколков. Потом вдруг совсем рядом завыла сирена, Вероника почувствовала, как ее поднимают и кладут на носилки. Сирена завыла еще громче, и Вероника вдруг поняла, что ее везут на «Скорой помощи» по улицам, а врач меряет ей давление и прикладывает к лицу кислородную маску.

– Все будет хорошо, – уверял он, но уже заметил, что и рука, и ступня пациентки повернуты под странным углом, значит, переломы неизбежны. Веронику стошнило, от унижения она была готова провалиться сквозь землю.

Ее доставили в больницу Ленокс-Хилл, в приемную «Скорой помощи». Врач остался, чтобы помочь заполнить бумаги, сестры принялись расспрашивать Веронику о страховке и возрасте, носит ли она зубные протезы или очки, о религиозной принадлежности, аллергиях и лекарствах, которые она принимает постоянно.

– Кажется, у меня сломана рука, – простонала она. – Или шея. Везде болит.

Ее укрыли теплым одеялом и пообещали, что врач скоро подойдет, но обезболивающего пока не дали, и ей пришлось терпеть боль и неизвестность, гадая, что с ней случилось. Курьера, который сбил ее, она даже не заметила. И теперь чувствовала себя глупо, мучалась от боли во всем теле и от тошноты.

– Может быть, позвонить кому-нибудь из ваших близких? – спросила сестра. Вероника хотела бы позвонить Эйдану, но боялась напугать его. Потом она подумала о Тимми, но отвлекать ее от работы не стоило, тем более что пока неизвестно, насколько сильно она пострадала. Она ведь не умирает, ей просто больно. Наверное, это всего лишь вывих или растяжение.

Пытаясь приглушить тошноту, она задремала, но вскоре подошедший врач разбудил ее, спросил, что случилось, и приступил к осмотру. Ей сделали рентген левой стороны тела, врач изучил снимки и сообщил ей печальные вести.

– Ну что ж, могло быть и хуже, – философски начал он. – Он мог отбросить вас на проезжую часть, и тогда на вас наехала бы машина. Или вы могли удариться головой о бордюр. У вас сломана щиколотка и запястье. Думаю, мы обойдемся без штифтов. Оба перелома чистые, без осколков. Некоторое время мы подержим вас на вытяжке и наложим гипс. Недель через пять все будет в порядке. Вы живете одна?

Вероника кивнула, от шока и боли смутно сознавая, что происходит.

– В таком случае мы оставим вас на пару дней в больнице. Передвигаться вам придется с помощью костылей, а с переломом запястья это будет затруднительно.

Руку она сломала, с силой ударившись о тротуар, но поскольку была правшой, то рассчитывала как-нибудь справиться и, может быть, даже продолжить рисовать.

Вскоре ее отвезли в ортопедическую операционную, поставили капельницу, от которой она уснула и проснулась уже в послеоперационной палате. Медсестра в голубой робе звала ее по имени и предлагала лед.

– Как вы себя чувствуете? – спросила медсестра.

– У меня слабость, – ответила Вероника и хотела уснуть, но ее снова разбудили. Медсестра объяснила, что даст ей обезболивающее, когда она немного придет в себя, а потом ее отправят в обычную палату. В приемной «Скорой» Вероника назвала сестрам номер своей страховки, и ей пообещали отдельную палату.