Драгоценности солнца

Ей показалось, что это достаточно разумная просьба, по крайней мере, пока его глаза удерживали ее взгляд так интимно, и его тело было таким твердым, теплым и близким. В ответ она подняла руки и обвила ими его шею. Затем, в порыве, быстро двинувшись, она дернула его, развернув так, чтобы теперь его спина была прижата к стене, а ее тело крепко прижато к нему, ее рот на его губах в сокрушающем поцелуе.

Звук, что он издал, напомнил крик утопающего, но утопающего по своей воле. Его руки сжали ее бедра, вцепившиеся пальцы напоминали ей о той ночи, когда он потерял все свое терпение и самообладание. Трепет от всего этого пронесся сквозь нее, сильный и крепкий, с ноткой собственничества.

Он принадлежал ей, пока длились их отношения. Ей, чтобы касаться, брать, вкушать. Это ее он желал. К ней тянулся. От нее у него гулко билось сердце. Это была, как она осознала, самая истинная власть в мире.

Дверь открылась, с шумом захлопнулась. Джуд так и не оторвалась от губ Эйдана. Ей было все равно даже если каждый мужчина, женщина и ребенок в деревне столпились бы в ее доме.

— Иисус, Мария и святой Иосиф, — пожаловалась Бренна. — Ваша парочка не могла бы придумать, чем бы еще заняться? Каждый раз, куда бы я не повернулась, я натыкаюсь на вас, присосавшихся друг к другу.

— Она просто завидует, — сказала Джуд, потеревшись носом о шею Эйдана.

— Как будто мне делать больше нечего, кроме как завидовать бестолковой женщине, целующей Галлахера.

— Она должно быть опять жутко рассержена на Шона, — Эйдан зарылся лицом в волосы Джуд. Он не был уверен, вернулось ли к нему дыхание. Он знал, что двигаться ему не захочется еще лет десять.

— Мужики все балбесы, и твой ничего не стоящий брат еще больший балбес, чем большинство из них.

— О, перестать жаловаться на Шона, — приказал Эйдан в тот момент, когда Дарси проскользнула в дверь.

— Что здесь произошло? Тут полно перьев. Джуд, оторвись от мужика, тебе же нужно одеться, не так ли? Мне тоже. Эйдан, убирайся отсюда и помоги Шону с бочками. Ты не можешь ожидать, что он сам со всем справится.

Эйдан только повернул голову и прислонился щекой к волосам Джуд. Выражение его лица так поразило сестру, что секунд десять она только и глазела, пока не стала подталкивать Бренну к кухне.

— Мы тогда просто оставим тарелки на кухне и достанем метлы.

— Перестань толкаться. Черт возьми, я сыта Галлахерами по горло на сегодня.

— Тише, тише. Мне надо подумать, — в волнении, Дарси поставила принесенные тарелки с грохотом на кухонный стол. — Он в нее влюблен.

— Кто?

— Эйдан, в Джуд.

— Да ради Бога, Дарси, ты же уже это знала. Не потому ли мы суетимся с кейли?

— Но он по-настоящему в нее влюблен. Разве ты не видела его лицо? Я думаю, что мне нужно присесть, — она внезапно села, затем шумно выдохнула. — Я, правда, не осознавала. Это больше напоминало игру. Но вот сейчас, когда он ее обнимал. Я никогда не думала, что увижу его таким, Бренна. Когда мужчина выглядит так из-за женщины, она может его ранить, резануть прямо по сердцу.

— Джуд и мухи не обидит.

— Она это сделает неумышленно, — желудок у Дарси скрутило от тревоги. Эйдан был ее опорой, и она никогда бы и не подумала, что увидит его таким беззащитным. — Я уверена, что он ей не безразличен, и что она захвачена романтизмом всего этого.

— Тогда в чем проблема? Все так, как мы и сказали.

— Нет, все совсем не так, как мы говорили, — Дарси не для того так долго избегала безрассудств любви, чтобы их распознать, когда оно ударят ее брата палкой по голове. — Бренна, за ее плечами вычурное образование с инициалами после ее имени, и жизнь в Чикаго. Там ее семья, работа и роскошное жилье. Жизнь Эйдана здесь, — настоящая душевная боль исходила из ее сердца и светилась в ее глазах. — Разве ты не видишь? Как он сможет уехать, и зачем ей оставаться? О чем я думала, сводя их вот так вместе?

— Ты их не сводила. Они уже были вместе, — так как слова Дарси начинали беспокоить и Бренну, она достала метлу. Ей думалось лучше, когда руки были заняты. — Что будет, то будет. Мы не сделали ничего, кроме как подтолкнули ее к организации вечеринки.

— На солнцестояние, — напомнила ей Дарси. — В середине лета. Мы испытываем судьбу, и если что-то пойдет не так, то это наша вина.

— Если мы испытываем судьбу, то все зависит от нее. Больше ничего нельзя сделать, — заявила Бренна и начала подметать.

Джуд остановила свой выбор на голубом платье, еще одном приобретении из Дублина, которое она никогда бы не купила, если бы ее не вынудила Дарси. В тот момент, когда она в него скользнула, она благословила Дарси и свое слабоволие. Это было длинное до пола платье, очень простое, без оборок и украшений, с тонкими бретельками, переходящими в квадратный вырез, спадающее едва заметной волной до лодыжек. Цвет, серебристо-голубой, напоминал оттенки лунного света в середине лета. Она вдела в уши жемчужные серьги-капельки. Опять символ луны, подумалось ей. Джуд очень хотелось последовать остальным советам Молли и станцевать с Эйданом при сиянии полной луны.