Драгоценность

Всего несколько недель остается до Самой Длинной ночи. Всего несколько коротких недель, чтобы побыть с ним. Я думаю, что стоит рискнуть.

Я хватаю его за ворот пальто и притягиваю к себе, впиваясь в него губами. Мы друзья по несчастью, мы оба – собственность, лишенные права выбора. Но мы свободны в своем праве быть вместе. И никто не присвоит это мгновение нашей близости. Я чувствую, как он удивлен моим порывом, как напрягаются его плечи, но страсть берет верх, и вот уже его пальцы погружаются в мои волосы, и мы падаем на холодную траву.

На следующее утро я сижу в своем любимом кресле у окна в чайной гостиной и наблюдаю за машинами, которые то и дело подъезжают к парадному входу.

Сегодня их намного больше, чем обычно – лакеи снуют взад-вперед, таскают какие-то столики, рулоны тканей и охапки цветов.

– Что там происходит? – спрашиваю я Аннабель. Ее лицо становится грустным, а щеки вспыхивают румянцем.

– Что? Аннабель, в чем дело?

Она пожимает плечами.

Помолвка Г.

– Гарнета?

Она кивает.

– С кем?

Дом Пера.

– О.

Вечеринка завтра.

– И как настроение у Гарнета?

Аннабель улыбается, вскидывая брови.

– Да уж. – Я смеюсь. – Могу себе представить, как ему все это противно.

Вдруг распахивается дверь, и в гостиную вплывает герцогиня.

– Пойдем со мной, – сухо произносит она. Я бросаю взгляд на Аннабель – она бледнеет, и вид у нее встревоженный.

– Куда мы идем, моя госпожа? – спрашиваю я, пока мы идем по цветочной галерее. Она не отвечает, но, когда мы подходим к лифту, я уже знаю ответ.

Доктор Блайт стоит к нам спиной, и у меня внутри все холодеет от страха. Неужели он снова достанет свой пистолет?

– Как ты себя чувствуешь сегодня? – спрашивает доктор.

Я полагаю, он обращается ко мне.

– Отлично, – говорю я.

– На улице стало прохладнее. Насморк, кашель, боль в горле – ничего не беспокоит?

– Со мной все в порядке, – повторяю я. Почему герцогиня все еще здесь?

– Вы готовы, доктор? – нетерпеливо спрашивает она и железной хваткой впивается мне в руку, словно удерживая меня от побега. Как будто мне есть куда бежать.

– Одну минутку, моя госпожа, – отвечает доктор Блайт.

– Вы сказали, что сроки должны быть точными, – говорит герцогиня.

– Не волнуйтесь, никаких проблем, моя госпожа. – Я улавливаю скрытое возбуждение в его голосе; он оборачивается и улыбается мне теплой улыбкой, которая сразу же настораживает меня. Осторожно ступая, он подходит ко мне. – Не пугайся, – говорит он.

И только тогда я замечаю отливающие серебром стремена в изножье кушетки.

Иглу в его руке я замечаю слишком поздно.

Острое жало впивается мне в шею, и мир становится черным.

22

Я слышу слабый гул, напоминающий звук аркана.

Пытаюсь открыть глаза, но веки неподъемные. Язык опух, и глотать приходится с усилием.

– Она просыпается, доктор.

Голос герцогини просачивается сквозь густой туман тьмы. Я чувствую, что в моей руке что-то сидит. Хочу пощупать, но не могу пошевелиться.

– Не беспокойтесь, моя госпожа. Мы почти закончили.

Доктор Блайт. Медицинский кабинет. Игла. Стремена.

Сознание возвращается стремительно, и я заставляю себя поднять тяжелые веки. Сначала я ничего не могу различить кроме ярко-белого свечения. Но наконец мир обретает очертания.

Лучше бы я оставалась без сознания.

Мои руки привязаны ремнями, ремень тянется и по плечам. В сгибе локтя торчит внутривенная игла. Ноги полусогнуты и широко расставлены, жесткая белая простыня накинута на колени, словно шатер.

Легкие как будто сдавлены, и я никак не могу отдышаться.

Лицо герцогини встает надо мной.

– Успокойся, – говорит она, вытирая мой лоб влажной салфеткой. – Иначе тебе будет трудно дышать.

Мне не хватает воздуха. Сердце отчаянно бьется, слишком быстро, слишком быстро.

– Что… происходит? – вырывается у меня хрипом.

– Дыши глубже, – доносится из-за белой простыни голос доктора Блайта. – Расслабься. С тобой все в порядке.

– Я не… я не… чувствую ног… – Я задыхаюсь, перед глазами появляются белые вспышки. Сердце вот-вот взорвется.

– Моя госпожа, слева от вас кислородная маска. Не могли бы вы приложить ее к носу и рту?

Что-то твердое и пластмассовое ложится на мое лицо, и я вдыхаю удивительно чистый, свежий воздух. Сердцебиение замедляется.

– Вот видишь? Все хорошо. – Герцогиня снова промокает мой лоб салфеткой. – Ты проснулась слишком рано, – говорит она, как будто это моя вина.

– Все готово, – говорит доктор Блайт, выныривая из-за простыни и снимая с лица светло-голубую хирургическую маску. Я съеживаюсь от щелчка латекса, когда он стягивает с себя перчатки. – Все прошло просто замечательно, моя госпожа.

– Отлично, – резко бросает герцогиня. – Мне пора заняться вечеринкой по случаю помолвки.

Я слышу, как открываются и закрываются двери лифта. Доктор осторожно высвобождает из стремян мои ноги, и они безвольно свисают с кушетки.