Драгоценная

Разместив ладонь козырьком над глазами, я впитывала в себя чудесное видение, силясь рассмотреть хоть какие-то детали судна.

— Что тебя так привлекло в этом пейзаже? Он почти не менялся за время нашего плавания.

От прозвучавших за спиной слов легкая дрожь пробежала по позвоночнику. Никогда бы не подумала, что могу так чутко реагировать на тембр мужского голоса.

— Тебе не кажется, что этот корабль будто висит в воздухе? А небо утонуло в море, перевернув все с ног на голову?

— Какой корабль, моя снежинка? Судя по твоим поэтическим словам, на горизонте мелькнул мираж. Это бывает при такой ясной погоде. Горизонт действительно сливается в единое полотно мироздания. — Руки Лариона легли на талию и прижали на мгновение к сильному телу. Капитан поцеловал меня в висок, а затем повернул в сторону двери, наградив легким шлепком. — А теперь марш в каюту, и очень прошу не покидать ее, пока я не спущусь за тобой.

— Кто я такая, чтобы перечить капитану? — хмыкнула я и пошла выбирать наряд для прогулки в порту.

* * *

Мое одиночество несколько затягивалось. Я уже выбрала подходящий наряд и приступила к измерению каюты путем пересечения ее из конца в конец и обратно. Трепетное волнение, бурлящее в крови в ожидании реакции капитана на мой выбор, уже улеглось. Ему на смену приходило волнение другого рода — почему мне так долго не разрешают покидать эти надоевшие стены? По моим ощущениям и по тому, что удалось разглядеть в иллюминатор, корабль уже пришвартовался. Но за дверью не раздавалось ни звука. Только крики чаек и шум с набережной доносились из приоткрытого окна. Подумав о чайках, я непроизвольно полезла в карман и достала давешний листочек. Еще раз перечитала заботливые строки и вздохнула, а мгновение спустя с легким вскриком отскочила в сторону. Безобидная с виду бумажка начала сама по себе складываться, вновь становясь белой птицей, которая взмахнула крыльями и, сделав круг над столом, выпорхнула в сторону моря.

Не прошло и десяти минут, как слуха коснулся звук тяжелых шагов. Еще пара мгновений — и в отворившуюся дверь вошел капитан. Он был мрачнее тучи. Брови сдвинуты, суровый взгляд потеплел, только когда наткнулся на меня. Мне уже было не важно, какое впечатление произведет на него мой наряд, сильнее всего хотелось вернуть его лицу улыбку.

— Опять что-то случилось? — Я подошла и обняла Лариона за талию.

— Да. — Мне аккуратно убрали прядь волос за ухо и, не дожидаясь нового вопроса, продолжили: — Снова погиб моряк. Когда именно — точно неизвестно. Его нашли в трюме, за мешками…

— Мне снова нельзя выходить из каюты? — Как ни старалась, обреченность в голосе скрыть не удалось.

— Наоборот. Мне кажется, что на «Алате» сейчас опаснее. Я провожу тебя в городок, в какое-нибудь приличное кафе, а сам попробую еще раз с инспектором проверить тут каждый закуток.

— А как же тетушка? — Я прижалась к любимому, пытаясь выказать ему свою поддержку.

— Не волнуйся. В шейханат лучше всего выдвигаться ближе к ночи. Когда доберемся до места, все уже будут спать, и останется только обойти ночную стражу.

— Тогда я готова идти. Если честно, жутко надоело любоваться рисунком на досках.

Мы двинулись на выход вместе с двумя моряками, взятыми для охраны — юнге Ларион уже не доверял мою драгоценную особу.

— А как же чтение? Ты набрала столько… кхм… сказок, что я думал, придется записываться к тебе на прием, чтобы удостоиться капельки внимания.

У капитана было такое забавное выражение лица, что я не удержалась от улыбки.

— Не преувеличивайте, льер Идамас, вы давно научились добиваться аудиенции в обход всех записей и распоряжений. — Подражая тару, я произнесла слова с истинно дворцовыми интонациями. — А чтение увлекает в открытом море, когда шум гавани и крики торговцев с портового рынка не раззадоривают любопытство одной юной непоседливой особы.

— Вот уж точно — непоседливой, — усмехнулся он. — Но я убедительно прошу юную лию сделать над собой усилие и посидеть в заведении до тех пор, пока я лично ее не заберу. Я уже никому, кроме себя, не доверяю.

За такой ничего не значащей пикировкой мы и не заметили, как дошли до места. Краем сознания отметила, что тар Турмалинский на удивление хорошо ориентируется в этой местности. Хотя в прошлый наш заход он не сходил на берег, коротая со мной время за ужином.

Местечко, где мне предстояло выпить не одну чашечку популярного нынче горьковато-сладкого напитка — шоколада, выглядело очень мило и уютно. Маленькие столики на двоих, покрытые белыми узорчатыми скатертями. Каждый украшает вазочка с букетом нежно-голубых цветов. Если выбрать места, что расположены на открытой террасе, то можно с одной стороны любоваться волнующимся в отдалении морем, а с другой — небольшой базарной площадью. После многодневного, почти одиночного плавания больше всего привлекала площадь, пестреющая различными прилавками, товарами и самой разномастной публикой.