Драгоценная паутина

Все были уже на крыше. Флейм и Рис прибежали первыми. Они увидели, что Фрэнк держит рыдающего Джастина, рядом лежит Роджер Сирамор-Форбс и возле него ружье. Флейм посмотрела на молодое, умиротворенное лицо дяди и тихо застонала. Рис быстро прижал ее голову к своей груди, чтобы успокоить и защитить. Поверх трясущихся плеч девушки он встретился взглядом с Фрэнком. Оуэн, Франческа, Мария и Джульетта отступили, отказываясь поверить в трагедию, а Фрэнк, все еще успокаивая истерически рыдающего Джастина, кивнул на Роджера.

– Это он столкнул Малколма с крыши. Он пришел сюда остановить Джастина, чтобы… – он показал глазами на ружье, – чтобы он не использовал его против тебя и Флейм.

– Так это Джастин убил Роджера? – в ужасе воскликнул Оуэн.

– Нет, – резко сказал Фрэнк. – Это был несчастный случай. Я все видел.

Он еще раз взглянул на Риса, твердо выдерживая его взгляд.

– Роджер хотел убить Джастина. Они боролись, ружье было заряжено, и любой из них мог нечаянно нажать на курок…

Джастин снова застонал сквозь слезы.

– Все в порядке, тише, – успокоил его Фрэнк и похлопал по плечу.

– Я не хотел. Я любил дядю.

Мужчины попросили женщин уйти. Франческа испуганно посмотрела на Риса. Все молчали. И вдруг Джульетта заговорила:

– Мы должны позвонить в полицию. Был выстрел и налицо смерть! – Она перевела взгляд с Оуэна на Риса, глаза ее смотрели задумчиво. – Вопрос о том, что мы должны сказать?

ЭПИЛОГ

Флейм стояла перед зеркалом и серьезно смотрела на свое отражение. Свадебное платье было сшито по эскизам личного кутюрье ди Маджори. Белое, с длинным шлейфом, украшенное жемчужинами, вшитыми в кружевной кринолин. Сквозь фату волосы Флейм цвета солнечного заката светились. Франческа незаметно смахнула слезу.

– Ну, мама, как я выгляжу!

– Как должна выглядеть девушка в день свадьбы! – сказала Франческа.

Она была очень взволнована предстоящим событием. Через створчатое окно в теплом майском воздухе плыл звон церковных колоколов. За деревьями была видна квадратная башня равенскрофтской церкви. Все гости, подружки и будущий муж наверняка уже ждут ее там. Флейм вздохнула.

– А вдруг я споткнусь, когда пойду по проходу? – с комичной гримаской спросила она.

– Оуэн тебя поддержит. Рис назовет неуклюжей, викарий тихо посмеется, вот и все, – ответила Франческа.

– Вот за это я тебя и люблю, мама. Ты всегда такая уверенная!

Женщины все еще смеялись, когда раздался робкий стук в дверь.

– Войдите! – крикнула Франческа, и Уолт Мэттьюз, красивый, в сером костюме, вошел, нервно сжимая шляпу.

– Простите за вторжение, леди Альциона, но я должен выполнить последнее распоряжение вашей прабабушки Джессики.

– Какое, Уолт? – весело спросила Флейм, ее взгляд упал на старинную синюю коробочку, которую он держал в руках.

Уолт быстро подал ее, радуясь, что наконец может от нее избавиться.

– Перед смертью ваша прабабушка дала мне это и велела вручить вам в день свадьбы. – Он отступил, бормоча, что ему надо быть вовремя в церкви, и выскользнул из комнаты.

Франческа и Флейм рассмеялись, когда за ним закрылась дверь.

Флейм посмотрела на коробочку.

– Здесь что-то очень старинное…

– Ну ладно, открывай! – воскликнула Франческа с любопытством.

Увидев, она ахнула:

– Это жемчуг!

Да, это была нитка жемчуга, самого невероятного, какого она никогда в жизни своей не видела! Та самая нитка, которая украшала шею Джессики на портрете, висящем в зале.

Флейм осторожно приложила ее к шее. Казалось, жемчуг специально был подобран к ее платью.

– Мама, – выдохнула Флейм, – жемчужины совершенные, идеальные!

– И старинные! – улыбнулась Франческа.

Потом вспомнила о сыне и улыбка ее угасла. Но Франческа знала, что Джастин находится в прекрасной клинике в Швейцарии с Фрэнком Йенсеном, который уверяет, что мальчику лучше день ото дня…

В полиции они заявили, что выстрелил сам Роджер Сирамор-Форбс, случайно… Роджер, сказали они, был возбужден, он хотел салютовать в честь праздника из ружья, а Джастин, беспокоясь за него, пытался отобрать его, и ружье выстрелило. Как независимый и имеющий хорошую репутацию свидетель Фрэнк Йенсен подтвердил версию несчастного случая, а поскольку семья Сирамор-Форбсов была уважаема, к этой истории отнеслись спокойно. Все утихло. День похорон Роджера был очень печальным для Франчески… Но на этот раз визит в церковь был праздником. Праздником любви, надежды, праздником жизни!

Импульсивно Франческа обняла дочь, и Флейм ответила ей таким же нежным объятием.

– О, мама, я так счастлива, я так люблю Риса!

– Я знаю. Он тоже любит тебя. Я рада, что вы решили жить в Равенскрофте. Этот дом заслуживает того, чтобы в нем поселилась счастливая семья. Вот подожди, пойдут дети, им здесь будет очень хорошо. Лужайки, река, поля!

Флейм кивнула.

– Я хотела бы, чтобы и Джастин жил здесь.