Драгоценная паутина

Он лежал обнаженный, в лунном свете мерно поднималась и опускалась красивая мускулистая грудь. В горле у Флейм все пересохло. Неуверенно она протянула руку и осторожно коснулась соска, но тут же его рука сжала запястье Флейм, и она удивленно пискнула. Его пальцы казались железными…

Рис открыл настороженные глаза и увидел, что это не грабитель и не змея, а необыкновенное создание в белом. Он заморгал, потом засмеялся.

– Небезопасно так подкрадываться к мужчине, – прошептал он и, обняв ее за шею, притянул к себе.

Их губы встретились в нежном поцелуе, который через секунду превратился в страстный. Еще мгновение – и Флейм тоже оказалась голой. Его руки потянулись к ее грудям, большой палец принялся играть сосками, она застонала, почувствовав, как по телу побежала разгоряченная кровь. Он раздвинул ее ноги своими сильными ногами, и тело ее словно растаяло…

– О, Рис, – бормотала она, не в силах произнести больше ни слова.

Он одним сильным ударом вошел в нее, и она обхватила ногами его за талию.

– Черт побери, почему тебя не было так долго?

Фрэнк Йенсен крался, как кот, по спящему дому, погруженному в темноту. Он уже успел освоиться в Равенскрофте. Он прибыл в тот самый день, когда Рис уезжал в Венецию, и у них почти не было времени поговорить. Но Фрэнку, как только он познакомился с Джастином Сирамор-Форбсом, сразу стало ясно, что юноше нужна помощь. И очень срочно!..

Они встретились в библиотеке, где Джастин превосходно изображал графа. Но Фрэнк понимал, что за этим скрывается. Он отнесся к холодности и неприкрытой враждебности в глазах Джастина очень просто, что ужаснуло молодого человека. В первые несколько дней парень пытался делать вид, будто ничего не случилось. Он освободился от своей жуткой семьи и молился, чтобы они остались в Венеции навсегда. Фрэнк Йенсен не задавал глупых вопросов, как ожидал Джастин, он просто беседовал с ним о разном. Фрэнк интересовался, как он управляет имением, Джастин рассказывал, не догадываясь, как много открывают его слова человеку, умеющему слушать!..

Фрэнк остановился у лестницы, вглядываясь в темноту. Лестница эта вела в пристройку, где обитал Роджер. Он познакомился с Роджером, но, понимая, что Джастин пытается стать центром внимания хоть для кого-то, намеренно подчеркивал, что он приехал только к нему.

Джастина сперва смущало это внимание, потом испугало, потом волей-неволей он смирился и даже почувствовал благодарность к этому человеку. Фрэнк был рад такой перемене. Сейчас он шел по коридору, и его гибкий ум просчитывал варианты. Он понимал, каким глубоким потрясением для Джастина стала встреча с матерью и как она подействовала на его рассудок. Но с этим они должны скоро справиться… Он дошел до двери Джастина, тихо открыл ее и скользнул внутрь. Джастин спал, он казался маленьким, потерявшимся в огромной кровати в стиле королевы Анны. Бесшумно Фрэнк взял стул и стал ждать…

Рис выскользнул из постели и встал у окна, удовлетворенный, счастливый, но обеспокоенный. Он знал причину этого беспокойства. Дело в том, что он должен вернуться в Квинсленд, но как он оставит ее? Рабочие будут счастливы начать работу, но сперва Рис должен сам проверить, как восстановлена шахта, убедиться в ее безопасности. Он всегда так поступал.

Рис повернулся к обнаженной Флейм. Волосы, как пламя, разметались по подушке, полные груди призывно белели. Его тело тотчас отреагировало: она была для него вроде наркотика для наркомана.

Почувствовав его взгляд, Флейм открыла глаза.

– Рис, – пробормотала она и, прежде чем притянуть его к себе, вдруг сказала: – Насчет Скотта. Я знаю, ты все слышал, но это неправда…

– Да знаю, что неправда, – перебил ее Рис, – надеюсь, ты его проучила как следует, сукина сына?

Флейм заморгала своими длинными ресницами в полном замешательстве.

– Но… А почему ты тогда уехал?

Рис нахмурился.

– Так ведь произошел обвал! Разве ты не читала записку?

– Записку? – Она тупо уставилась на него и вздохнула. – Нет, не было записки.

Они оба замолчали, догадавшись, кто ее мог взять.

– О, черт, – наконец сказал Рис. – Так поэтому ты не звонила мне? Флейм прикусила губу.

– Я думала… О, Рис, что же это такое? Когда мы научимся доверять друг другу? – Голос ее звучал устало и сердито. – А почему ты мне не позвонил? – с вызовом спросила она. В конце концов, не она одна виновата!..

– Тебя же никогда не было дома, – сказал Рис. – Судя по словам Чамберлена.

Оба снова поняли, кто, как за ниточку, дергал Чамберлена.

– Так вот, – сказала Флейм, – с этого момента, если даже ты придешь домой, пахнущий дешевыми духами, с помадой на лице и глупой ухмылкой, и станешь говорить, что допоздна работал в офисе, я тебе поверю!

Рис закинул голову и захохотал.

– Черта с два, поверишь! Ты запустишь в меня чем-нибудь тяжелым.

– Это точно, – согласилась Флейм. – Чем-нибудь самым тяжелым и большим, что подвернется под руку.