Dragoste în ciuda (СИ)

Три шага как страстный танец, мгновения ожидания для обоих: любовь, желание дать и взять. Не ожидая от Лале, неловко повернувшись, упал в душистые простыни, перина приняла в свой плен. Лале, ловко поддев рубашку, уронила её на талию, соблазнительно поведя плечом, а затем и бедром, когда ткань бесшумно упала к её тонким щиколоткам. Влад улыбнулся, чувствуя, как ещё сильнее натянулась ткань его брюк. Женщина прикусила нижнюю губу и перебросила волосы с одного плеча на другое. Мужчина наскоро снял рубашку, чувствуя, как её ноги коснулись его. Через короткое мгновение она устроилась на его бёдрах, потеревшись о его напрягшуюся плоть сквозь грубый материал. Тяжёлое дыхание, придержанная стройная спина, нетерпеливое освобождение от оставшейся на теле одежды, и Лале ощутила, как он упёрся в её влажные складочки, изнывая от желания. Хищное выражение его лица, и она, приподняв бёдра, пропустила его в себя, чуть вздрогнув. Взаимный стон на грани какого-то безумства. На фоне происходящего ужаса хотелось любить друг друга так, словно бы завтра никогда не наступит. Движения отчаянные, его руки горящим железом прошлись по её чувствительному в этот момент телу. Она, вся отдавшаяся эмоциям, раскрепощённая своим мужчиной до гортанных криков удовольствия, не смущающаяся ничего, стремящаяся показать, насколько ей с ним хорошо, дрожащая от его частых ударов по её влажной трепещущей сути. Он, любящий её в любую точку их бесконечно конечного существования, настолько хрупкого, что обстоятельства за пределами их покоев стремились разрушить их уклад, даже жизнь, жизнь, наверняка. В голове у Влада мелькнула мысль о том, что Лале — единственный постоянный ориентир в его жизни, может измениться небо над ним, люди, время, а она — та, что не изменится, не покинет, не разлюбит…

«За одну только мысль об этом надо держаться», — её стоны рождают в нём волну разрядки, проходящей через всё тело, бьющей наотмашь в голову до полного секундного беспамятства, до счастья на коже от сознания того, что тот, кто тебе нужен, рядом с тобой и вас не удастся разлучить никому, даже смерти.

Лёгкие затухающие поцелуи, ласка нежных рук, объятия… Когда Лале заснула, Влад оставил её, нежно поцеловав в лоб. Он оделся, снарядившись для боя; проверив меч и подпругу коня, господарь Валахии, ужасный колосажатель, уехал в ночь, туда, где его уже ждали, до этого дня изучая каждый его шаг.

Комментарий к Глава 5.

* - имя, данное Лале при крещении

========== Глава 6. ==========

Непроходимые Валашские топи. Ночь.

Влад нёсся быстрее ветра по размытой дождём дороге. Окружающие его деревья стояли нерушимой стеной, сопровождая его путь треском разгулявшейся стихии. Вот-вот. В воздухе чувствовалось предстоящее ненастье, холод пытался объять разгорячённое поездкой и принятым разрешённой дилеммой тело мужчины. Решимость. Твёрдая. Непоколебимая. На заднем плане сознания мелькали мыслеобразы Лале и детей. Горечь оттого, что им не защититься теми силами, какими располагает Валахия. Понимание, что и это тоже не выход.

— Байки отца Иллариона, — прошептал он.

«Несусь во тьму, неизвестно куда, неизвестно зачем, — рассуждения не отрезвляли, ведь армия Мехмеда на подступах. — Что? Что я пытаюсь сделать? — и как ответ самому себе же, — Хоть что-то».

Лес вокруг чернел и становился непроглядным, луна и не думала появляться из-за сурово насупившихся туч, тёмных, как вороново перо, словно бы пытаясь скрыться от Влада, не желая разочаровываться в самом прекрасном и преданном рыцаре Валахии.

Цепеш пришпорил коня, и тот в бешенстве надсадно закусил удила. Как долго он скакал, мужчина не мог сказать, но неожиданно понял, что оказался на месте. Его словно бы что-то подстегнуло изнутри. Предчувствие безысходности и в то же время ощущение правильности выбора не потому, что есть из чего, а потому, что это единственный путь, по которому суждено пройти.

Басараб долго вглядывался в неприступную громадину деревьев. Лесная чащоба. Вход есть, но будет ли выход? Именно здесь находили обглоданные скелеты турецких воинов и лазутчиков, их обмундирование и оружие. И почти никогда местных. Те знали здешние непроглядные и смертельно опасные топи, свои бы не сунулись.

Влад спешился, конь тревожно фыркнул и уткнулся в плечо хозяина большой мордой, дыша горячим дыханием, неожиданно даря какую-то уверенность. Господарь Валашской земли глубоко выдохнул, и за его широкой спиной сомкнулись ели могучими лапами, укрывшие своего хозяина.

Влад изумился тому, как тихо было в этом месте, трещали только ветки, пока он пробирался сквозь них, и валежник под ногами. А когда он вышел на поляну, то вместе с ним вышла и луна, словно бы смилостивившись над созданием света и наконец вспомнив, что её предназначение в том, чтобы освещать путь всех странников на земле, быть спасительным светилом в ночи.