Дозоры слушают тишину

С недавних пор на границе орудовала группа обыкновенных переправщиков. Подозревали, что возглавлял ее житель пограничного села Подгорное Олекса Лымарь, хорошо знающий окрестные леса и горы. Помогали ему двое двоюродных братьев, тоже Лымари, Иван и Микола, люди без определенных занятий. Один из них был соседом Олексы, другой жил в дальнем селе. Эти двое частенько пропадали из дому, потом появлялись и снова уезжали. Ходили слухи, что за большие деньги они переправляли нарушителей границы — главным образом уголовников, бегущих от советского правосудия.

Но это только слухи и предположения. Явных улик против Лымарей не было. А действовать надо наверняка, чтобы одним махом покончить со всей этой братией. И вот пришел буфетчик колхозной чайной Перепелица (да, это был буфетчик) и принес ценные данные. Сегодня ночью, на Малой поляне… Возглавить операцию должен был капитан Жунусов.

Тут я чуть было не вылез со своим замечанием, но вовремя сдержался. Ну какой из этого Ильяса начальник поисковой группы? Сидеть бы ему в штабе над своими бумагами.

А Жунусов как ни в чем не бывало понимающе кивал головой, улыбался и даже оглушительно расхохотался от какой-то собственной шутки. «Хорохорится», — злорадно подумал я.

— Действуй, Ильяс! — сказал майор на прощанье. — Выезжай на заставу, бери людей и действуй.

— Джаксы! — Жунусов щелкнул каблуками. Шпоры прозвенели так, будто в кабинете чокнулись серебряными рюмками.

Майор посмотрел на меня, и словно бы его осенило:

— Вот вам и первая практика! Если джолдас не против, я не возражаю. Можете отправиться вместе с ним на Малую поляну. Ты как, Ильяс? — перевел он взгляд на капитана.

— Пожалуйста! — с готовностью воскликнул тот, словно был заранее уверен, что я только и жду его приглашения. — У нас, в Казахстане, говорят: если кто-нибудь угощал тебя уткой, приготовь в ответ гуся, — и весело расхохотался, довольный своей шуткой, туманного смысла которой я так и не понял.

Выбора не оставалось. Волей-неволей пришлось выразить благодарность за оказанную мне честь.

Быстрыми шагами Жунусов прошел к дверям своего кабинета, пропустил меня вперед и, когда мы вошли, принялся стягивать с себя хромовые сапоги со шпорами. Я удивленно наблюдал за ним. В одних носках он прошел к шкафу, вынул резиновые сапоги, обул их, а хромовые спрятал в шкаф. При этом взглянул на мою обувь и укоризненно покачал головой. Потом надел брезентовый плащ, фуражку и приложил к уху ручные часы. В плаще и резиновых сапогах он был похож на заведующего молочнотоварной фермой…

В «газике» Жунусов сел рядом со мной, оставив переднее место пустым. Брезентовый кузов надежно скрывал его от посторонних глаз. А глаз этих, особенно мальчишеских, было предостаточно, пока мы проезжали единственной длинной улицей гуцульского селения.

Всю дорогу капитан о чем-то думал, и я не мешал ему своими расспросами. Да и о чем расспрашивать? О Малой поляне, которая находится далеко от границы? Об этих Лымарях, которые хотят подработать, и только? О двух «субчиках», по которым плачет милиция? Нет, не таким я представлял себе первое задание.

Разбрызгивая весеннюю грязь, «газик» мчался по проселочной дороге. Иногда выезжали на сухое место, и тогда о железное днище машины хлестко барабанили мелкие камешки. Буковые, еще не покрытые листвой леса на склонах гор стояли черные, промокшие от апрельской капели. По низкому небу неслись косматые облака.

«И чего его занесло сюда из Казахстана? Да еще на границу! — подумал я о Жунусове. — Разъезжал бы там по своим молочнотоварным фермам, кумыс пил да бесбармак ел». На этом, к сожалению, иссякли мои скудные представления о быте казахов.

На заставе нас уже ждали.

— Люди построены, — доложил Зорин, начальник заставы, молодой лейтенант.

— Сколько? — спросил Жунусов.

— Десять человек.

— Да ты что, Зорин? — с насмешливой укоризной уставился на него Жунусов. — Зачем так много? Для шума?

Я осмотрелся по сторонам. На деревянной вышке стоял часовой, наблюдая в бинокль. У коновязи переступали ногами три лошади, мерно жевали овес. На веревке сушилось белье. По двору, хрюкая, расхаживала жирная грязная свинья с проволочным кольцом, продетым сквозь ноздри. Зачем кольцо? Чертовщина какая-то!

Все десятеро держали себя стесненно, натянуто, будто каждый из них проглотил по аршину. Жунусов быстренько отобрал двоих: длинного, как жердь, Спиридонова и застенчивого, как девушка, солдата со смешной фамилией Опрышка. Остальные вышли из строя, но не расходились, а ждали, что будет дальше.

— Вот что, джигиты, — сказал Жунусов, проверив у обоих оружие и снаряжение, — наш брат воюет не числом, а умением. Так?

Спиридонов понимающе кивнул, а Опрышка молча и выжидающе смотрел на капитана.

— А теперь слушайте дальше, — продолжал Жунусов и принялся объяснять обстановку. Он говорил, пересыпая свою речь шутками и пословицами. Солдаты улыбались.

— Значит, так… Лымарь Олекса будет ждать всю шатию-братию на поляне. Второй, Микола, приведет туда этих субчиков. А третий, — Жунусов развел руками, — вот где будет третий Лымарь, Иван? Одному аллаху известно.