Дозоры

Первым из зарослей выступил Гущин. Воздев руки на уровень головы или чуть выше, он заворчал, и вышло это совсем не страшно и даже комично – лысый дядечка вышел поиграть с трехлетним ребенком: «У-у, напугаю, напугаю!» Однако в тот же миг, на ходу, он начал трансформацию; клыков Евгению отсюда было не разглядеть, а вот когти буквально на глазах вытянулись и стали чуть ли не длиннее пальцев. Оборотни были явно озадачены, они уже все оказались на ногах, но как реагировать на вампира, если человеческая память ничего подобного им предложить не может, а обострившееся звериное чутье подсказывает, что вот это, движущееся к ним, живым не является? Не прогнали бы Харламова, послушали бы его хоть пять минут – глядишь, были бы готовы к тому, что существует такая вот нежить. Впрочем, первый из поднявшихся мешкал лишь мгновение, сориентировался и пулей рванулся навстречу Гущину. Был момент, когда казалось, что они столкнутся лоб в лоб, но за шаг до контакта произошло то, о чем предупреждал Харламов и во что верилось не до конца. Тело геолога вдруг брызнуло во все стороны, будто его в клочья разорвало гранатой или заклятьем, однако частички не попадали на землю, а затрепыхались в воздухе, словно большие черные бабочки. Взвыв, Гущин широко махнул руками, будто хотел обнять разом все порхающие клочки, но они юрко скользнули слева, справа и сверху, обогнули вампира и сгруппировались за его спиной в стаю… или рой? Возле костра и у тентов произошло движение, с заполошным хлопаньем крыльев в черное небо взметнулись еще четыре таких же роя.

Оперативник вышел из укрытия с подвязанными на обе ладони «Катюшами», древними заклятьями, получившими новое имя после Великой Отечественной: всем, кто прошел войну, маленькие светящиеся шарики, срывающиеся с пальцев один за одним, напоминали миниатюрную модель реактивного миномета. Но при всей несерьезности размеров, особенно если сравнивать с классическим файерболом, магическая «Катюша» могла произвести не меньшие разрушения, нежели легендарное оружие. Разве что шума при ее использовании неизмеримо меньше.

Будто в ответ на эту мысль слева оглушительно грохнул выстрел. Трепещущие на фоне темного леса и беззвездного неба рои бабочек отпрянули. Угорь коротко глянул влево, затем посмотрел внимательнее. Будь ситуация иной, он бы расхохотался – из подлеска выдрался Харламов с огромным светящимся сачком на замахе. Логично: раз есть бабочки – должен быть и сачок. Впрочем, уже в следующую секунду Евгений понял, что ошибся: в руках у ведьмака был кнут, который он так раскрутил над головой, что на конце его гибкого искрящегося тела образовалось кольцо, принятое с первого взгляда за обод сачка. Харламов дернул кистью, метнулась к земле молния, и вновь раздался оглушительный звук, похожий на выстрел. Оказывается, так щелкал кнут бородатого дедка с Поволжья. От подобного щелчка, наверное, овцы должны падать замертво, а коровы становиться на задние копыта и пускаться в пляс – не исключено, что такого уровня мастерства в обращении с кнутом Харламов достиг, будучи деревенским пастухом лет сто или двести назад.

Первый рой, едва не столкнувшийся с Гущиным в самом начале, по пологой дуге отлетел ближе к центру поляны, но Евгений уже успел как следует рассмотреть его. Нет, конечно же, не бабочки и не птички колибри. Летучие мыши, мелкие, свинорылые нетопыри. Угорь не представлял, как такое возможно, но каждый геолог «распался» примерно на три десятка тварей. Оперативник не раз видел, как оборотень или вампир превращается в ворона или летучую мышь размером с дога – закон сохранения массы, никуда не денешься. Видел он также и то, как маги-перевертыши при трансформации наращивают массу, из семидесяти-восьмидесятикилограммового человека превращаясь в полутонного медведя-гризли. Но вот чтобы из одного крупного существа получилось хотя бы два помельче, а уж тем более тридцать крохотных!

Оставив ненавистный, слепящий огонь костра «за спиною», мельтешащие ночные твари выстроились роями в одну линию, напротив Светлого и Темных дозорных. Шестой геолог таился в палатке, но и Качашкин пока не спешил показываться из чащи – как любой Темный руководитель, он предпочитал сперва отправить на передовую своих подчиненных, а уж после сориентироваться по обстановке. Угорь, которому было плевать на субординацию в Дневном Дозоре, с усмешкой подумал, что сейчас, наверное, в глазах окружающих он и сам выглядит солдатом, вышедшим сражаться по приказу генерала Качашкина, наблюдающего за расстановкой сил из импровизированного штаба. Что ж, пусть потешит свое самолюбие. Оборотни могли его чуять, а могли и нет, но это, по сути, ничего не меняло. Два соперника стояли лицом к лицу, две маленькие армии, готовые ринуться в бой. И все же Евгений был уверен, что необходимо предоставить шанс.

– Ночной Дозор! Требую немедленно выйти из Сумрака и принять естественную форму! Любое ваше действие, кроме этого, будет расценено как неподчинение. Любая агрессия будет караться прекращением существования.