Дозор с бульвара Капуцинов

– Но воспринимайте это как дружескую услугу. И даже не вам, а вашему наставнику. Договора нет, а потому и делить нам сегодня вроде как нечего. Прошу, любезный, вот ваше имущество. – Шагрон толкнул дверь.

Леонид торопливо прошел внутрь. Камера стояла там же, где он ее оставил.

Никаких следов крови под лестницей не просматривалось.

– Взгляните внимательнее, – неожиданно предложил Кольбер. – Мы не притрагивались к вашему аппарату, месье. На нем только Светлая магия.

Леонид тщательно осмотрел «Патэ». Не полагаясь на свои невысокие способности, он даже достал из кармана брелок, подвешенный на один шатлен с выставочным жетоном. Брелок при должном нажатии подавал владельцу сигнал о том, что применены Темные заклинания. Конечно же, он не мог бы распознать все, однако настройка была куда тоньше, чем ощущения слабого Иного. Тем не менее и брелок, и собственный осмотр сумеречным зрением показали, что ничего Темного в камере не было.

– Мы вовремя подоспели, – сообщил Шагрон.

– А вы, Евгений Спиридонович, надо полагать, сегодня стали добровольным помощником тех, кто официально сложил полномочия… – К Леониду возвращалась уверенность, да не одна, а с толикой нахальства.

– Как и вы, Леонид Сергеевич, – улыбнулся Шагрон. – Хотя на выставке сегодня столько Инквизиторов, что нам впору дать себе послабление.

– То, что здесь произошло, говорит об обратном. – Леонид подхватил камеру.

– Это можно оставить волкулакам, – отмахнулся Шагрон. – Все Темные уже прослышали о каком-то Крысином Короле.

– Гару объявили о добровольном отказе от охоты на этот день и ночь, месье… – сказал Кольбер.

Он сделал многозначительную паузу, и Леонид неожиданно его прекрасно понял. Оборотни Парижа наверняка рассчитывали нечто выиграть для себя, когда День закончится. А может, надеялись на списание каких-то старых долгов.

Опять эти долги…

– Господа, искренне благодарю за помощь, – заторопился Леонид. – Евгений Спиридонович, мой наставник тоже был бы сейчас не менее благодарен. Но мне следует идти. Я собираюсь запечатлеть самую правдивую хронику сегодняшнего дня.

– Не смеем задерживать, месье, – приподнял котелок Кольбер. – И оставляем право воззвать к нам через Сумрак, если вы захотите узнать, нет ли поблизости от нас какой-нибудь любопытной уличной сцены.

– Знаете, любезный, без Договора чрезвычайно скучно. – Шагрон достал золотой портсигар; Александрову снова почудилось, что и этот предмет Темный приобрел сегодня, не заплатив ни сантима и ни капли не опасаясь претензий.

– Следить за собой, Евгений Спиридонович, тоже весьма увлекательное занятие, – неожиданно для себя ответил Александров.

– Вот только заснять вы сами себя пока не можете. – Шагрон закурил. – Я думаю, когда изобретут хотя бы фотографический аппарат, который позволит заснять самого себя на месте, без выдержки, это приобретет огромную популярность.

– Вероятно, вы правы, – подхватил Леонид. – Но не забывайте, Светлым всегда интересны не они сами. Всего наилучшего, господа. Удачного… – Он проглотил слово «дежурства». – Хм… променада.

Леонид двинулся в обратную дорогу к выходу из Старого Парижа. Сейчас тут было куда многолюднее. Посетители в современной одежде резко выделялись среди тех, кто, словно на маскарад, был обряжен в костюмы жителей 1440 года. Прохожие часто останавливались, запрокидывали головы, глазея на высокие здания, соединенные между собой множеством переходов. Этот павильон, наверное, можно было бы пройти из конца в конец, ни разу не спустившись на мостовую.

Александров и сам невольно посматривал на верхние ярусы и балконы этого замкнутого средневекового мирка. А когда в очередной раз спустил взгляд на землю, то увидел недалеко от дворца Пре-о-Клер невысокого мужчину в черном пальто и цилиндре. Тот неторопливо шел, опираясь на трость, к выходу. Сначала Леониду показалось, что человек привлек его внимание своим нарочито чопорным видом среди цветочниц и мушкетеров. По всему, господин только что покинул один из ресторанов. А может, посещал местный театр, где все было обставлено, как в бургундском отеле во времена Мольера.

Но потом русский сантинель решил, что господин ему чем-то знаком. Только забежать вперед и прямо заглянуть в лицо было неудобно, и оставалось рассматривать спину, затылок и часть щеки. Пока Леонид не догадался посмотреть на уходящего через Сумрак…

Увиденное его обескуражило. Месье, как он и предполагал, оказался Иным. Только – поразительно! – непосвященным. Вместе с тем Леонид обычным зрением отчетливо замечал седые пряди, выбивающиеся из-под цилиндра, и седую бородку. Господин не был молод. В Париже, городе необычайной активности Дозоров, никто не сумел опознать и инициировать Иного почти до самой старости?!