Дожить до завтра

В башне было еще темнее. Парень очухался и застонал. И тогда заговорил Гром.

— Слушай меня внимательно, — ровно прозвучал эхом отдающийся от стен голос Грома. — Если ты будешь молчать, ты умрешь. Прямо здесь.

Я слышала, как вертит головой убийца, изо всех сил пытаясь понять, куда его притащили. То, что это не ментовка, он уже понял — не те размеры помещения. Да и полная темнота говорила о том же.

— Фамилия?

— Стругов.

— Кто тебя послал?

— Зима, — простонал Стругов.

— Прапорщик Зимин?

— Да-а.

— Зачем?

— Бабу завалить.

— За что? — вмешалась я.

— За бабки.

— Сколько дал? — спросил Гром.

— Пять штук баксов, — с трудом выдавил из себя убийца: ему было очень больно.

— Где Зимин?

— Не знаю… А-а! — вскрикнул Стругов — Гром взял его за вывернутое плечо. — Я думаю, он на даче.

— Где дача? Говори точно.

— По Московской выедешь, и за постом ГИБДД сразу налево. Потом направо третий поворот. Она там одна двухэтажная…

— Поедешь с нами! — распорядился Гром и тронул меня за руку. — Достань машину.

Я привстала, и в этот момент на улице раздался рев моторов, а башня осветилась.

— Петров — на входе, Уразов, Груздь — сзади! — скомандовали на улице.

— Уже… — мрачно отчиталась я. — Транспорт подан. Блин, когда вы нужны, так фиг дождешься…

Я понимала, что неправа: как раз менты сработали прекрасно. Мы — неважно. И хуже всего было то, что мы скрылись с места происшествия. Но я понимала Грома: никто не гарантировал, что там, на улице, мы оставались в безопасности — если бы прапор подстраховался, расклад был бы совсем другим. А сейчас надо было сдаваться: милиция могла с перепугу открыть стрельбу.

— Я пошел, — тихо сказал Гром. — Если будут накладки, подключайся и бери на себя как можно больше.

Я кивнула, и Гром поднялся и пошел на выход. Я скинула камуфляжную куртку, рывком подняла убийцу на ноги, развязала ему руки и, пихнув его вперед, двинулась за ним, чуть сзади.

Гром вышел в свет фар.

— Я без оружия. Кто старш…

— И-ди сюда! — бодро подлетел чернявый сержантик и завернул Грому руки назад.

— Кто у вас старший? — натужно прорычал Гром, не давая защелкнуть на себе наручники.

— Узнаешь! — гонористо крикнул сержант. — Руки!

К Грому уже подлетел второй.

«Мой выход», — поняла я и изо всех сил пихнула убийцу в противоположную от Грома сторону.

— Держи убийцу! — заорала я и, дождавшись, когда к парню кинулись еще двое, рванула сама, пытаясь стряхнуть выросшего словно из-под земли и вцепившегося мне в руку, как краб, милиционера.

— А-атпусти, гад! — заверещала я и с налету сшибла головой одного из тех, кто пытался обездвижить Андрея Леонидовича.

На меня молча навалился второй, и я, столкнув его с первым, рванула в противоположном направлении.

— Держи ее! — закричал третий, и только когда и он навалился на меня, я поняла, что сделала все, что могла.

— Уходит! — закричали сбоку, и я попыталась вывернуть голову, чтобы посмотреть. Но кто-то сел мне на шею, почти впечатав во влажную, утоптанную дорожку.

Наконец милиционеры, как напившиеся клещи, один за другим начали отваливаться… Меня поставили на ноги и, тщательно обыскав, с лету — лбом о металл — зашвырнули в «клетку» позади «уазика». Я быстро приняла вертикальное положение и завертела головой: обзор отсюда был неважный, но все-таки я смогла увидеть, как убийцу обыскивали.

— Куда этого, капитан? — услышала я.

— С бабой посади. А в башне что?

— Только это, капитан! — чернявый сержант нес мою камуфляжную куртку.

Железная дверь приоткрылась, и в «клетку» втиснули Петиного убийцу. Он был никакой от страха и боли, но здесь, в полумраке, я его разглядела. «Господи! — поняла я. — Это же тот самый качок, что сидел напротив меня в ресторане, когда я была там с Гришей!» Только теперь тяжелый бычий взгляд был наполнен неодолимым страхом.

— Главное, не обделайся, — мрачно предупредила я. — Хоть до ментовки потерпи.

Всю дорогу я стремительно перебирала варианты развития событий. То, что Зимин поступил так радикально, стало для меня полной неожиданностью. И хорошо, если Гром возьмет его на даче. Но прапорщик мог просто-напросто уехать, сбежать! Скажем, на автобусе или поезде. Тем более что скоро через Воскресенск должен пройти московский… И если его сейчас не взять, я себе этого не прощу.

Зимин явно был очень напуган. А запасные документы и отходные пути могли быть им давно предусмотрены — человек он, судя по сегодняшним событиям, конкретный. Надо было срочно что-то решать.

Можно было попробовать сбежать, но я знала: меня как юрисконсульта комитета вычислят к восьми часам утра, и тогда за каждый неумный шаг придется отвечать.

Из машины меня вывели первой.

— Капитан, — обратилась я к старшему наряда. — Я буду говорить.

— Конечно, будешь, — усмехнулся капитан.

— Вы не всех взяли! — нажала я на больное место. — Я расскажу!

— А куда ты денешься, — уверенно улыбнулся он.

— Надо сразу! — крикнула я уже в подъезде отдела внутренних дел. «Черт! Вроде не должен тянуть», — думала я, послушно пройдя в камеру. С меня сняли наручники и захлопнули дверь.