Дожить до утра

Чувствуя, что еще немного, и она сойдет с катушек, начнет орать на него и царапать его наглые ухмыляющиеся глаза, Ксения зажмурилась, набрала полную грудь воздуха и затем с шумом выдохнула. Проделав эту процедуру несколько раз, она в очередной раз выдохнула и уже почти спокойно произнесла:

— Двадцать…

Макс безмолвствовал. Он, конечно, был немного обижен таким откровенным недоверием с ее стороны. Но если по-хорошему разобраться, кто бы повел себя иначе…

— Все. — Она открыла глаза и холодно посмотрела на него. — Если той рыженькой была моя подруга, то кто был тем мерзавцем, что завладел контрольным пакетом акций и присвоил себе и мое ателье, и мои магазины? Молчишь?! А ты ответь мне! Скажи, что хотел сделать мне сюрприз, посадив в мое кресло Лийку. Эту безмозглую завистливую дрянь, которая ничего не смыслит в этом деле и смогла за это время почти все развалить. Чего же ты молчишь? Ты скажи, я поверю!

«Та-ак! — Макса словно обдали ледяной водой в январскую стужу. — Эта сука все-таки открыла рот. Вот, значит, Ксения Николаевна, зачем ты ко мне пожаловала…»

Но ничего этого он ей не сказал, а лишь выдавил еле слышно:

— Откуда ты узнала?

— Я, может быть, все это время знала, — фыркнула Ксюша, дернув плечом.

— Врешь… — Он вернулся на свое место за столом и вновь вцепился в волосы широко расставленными пальцами. — Ничего ты не знала… Ничего… Я теперь за жизнь этой дуры и копейки не дам.

— А за мою? — криво усмехнулась она, ровным счетом ничего не понимая.

— Твою? — Макс посмотрел на нее долгим тяжелым взглядом. — Если я правильно понимаю ситуацию, то с тобой все будет в порядке…

— Слушай… — Ксюша вскочила на ноги и заметалась по тесному кабинетику. — Или ты мне сейчас все расскажешь, или…

— Или?..

— Или я не знаю, что сделаю! — Понимая свое бессилие, она едва не плакала.

— Уходи, — не попросил, а приказал он. — Уходи и делай что хочешь! Я ничего тебе не скажу…

В бешенстве отшвырнув от себя дверь кабинета и едва не сбив с ног озадаченную секретаршу, Ксюша вылетела на улицу и лишь там смогла наконец перевести дыхание.

Ощущение собственного бессилия перед чем-то сильным и неизбежным редко лишало ее душевного равновесия. Ксюша привыкла всю свою жизнь карабкаться наверх, усиленно работая локтями. И пусть судьба отпускала ей оплеуху за оплеухой, от этого она не становилась слабее, может быть, жестче — да, но отнюдь не слабее. Судьбоносные пощечины она воспринимала как вызов и старательно покоряла вершину за вершиной при восхождении на Олимп, самой же для себя придуманный. Но то было в тех случаях, когда ситуация затрагивала ее лично. Теперь же обстоятельства имели несколько иной угол наклона.

— Эй, ты чего замерла здесь? Я уже минут пятнадцать наблюдаю, как ты эту бетонную стену подпираешь. — Димка, прислонившись к углу дома, пристально разглядывал оцепеневшую Ксению. — Мы идем или нет?

— Да, идем…

Они сели в первый подошедший трамвай и спустя двадцать минут вышли у небольшого заведения под названием «Кристи». Заведение, хотя и в богом забытом месте, но все же процветающее, располагалось в полуподвале какого-то концерна химической промышленности и имело зал на сорок посадочных мест. Все это Ксюша отмечала походя, следуя за Димкой в дальний угол бара.

Они заказали по пиву и молча уставились друг на друга. Первым не выдержал он.

— Ну что? Он раскололся? — Димка надорвал пакетик чипсов. — Именно он скупил твои акции и имеет теперь контрольный пакет?

— Да, — хрипло ответила Ксюша, покручивая бокал с пивом в руках. — Все так, как мы и предполагали. Ну и что мне теперь делать?

— Не знаю. — Он пожал плечами, сосредоточенно похрустывая поджаренными ломтиками. — Будем думать…

— Вот ты и думай, — фыркнула она и залпом осушила свой бокал. — Мне-то что прикажешь делать? Ведь его жена моя подруга!

Она с шумом опустила бокал на столик и уронила голову на сцепленные пальцы рук.

— Ну… Если верить твоим словам, то ваши отношения никогда нельзя было назвать приятельскими. Так что, я думаю, ты не особенно удивилась. Конечно, к подлости привыкнуть трудно, но принимать ее как факт существующий все же нужно…

— Господи, что за вздор ты здесь несешь? Философ, мать твою! — Она приподняла голову и непонимающе уставилась на Димку. — Муж моей подруги — мерзавец! Тебе это о чем-то говорит?!

— Но это для тебя он — мерзавец, для нее-то — нет, — попытался возразить он.

— Но он ее обманывает! Это что, не аргумент?! — повысила она несколько голос. — На то, что он обманул меня, мне наплевать. Как ты изволил выразиться, друзьями мы никогда не были. Но он же, внимая ее просьбам, силился помогать мне! Он же делал вид, будто помогает мне, — поправилась она. — Но она-то пребывает в твердой уверенности как раз обратного! Что ты на это скажешь?

— А ничего, — Димка недоуменно пожал плечами. — Она любит своего мужа таким, каков он есть. Она верит ему, наконец. А как говорится, блажен, кто верует…