Дожить до рассвета

– Бегом! – прорычал Падун, бросившись вслед за Ловцом. Задержавшись лишь на мгновение, ведьмак недоверчиво покосился в сторону густого куста шиповника. – Чертов волхв...

Калач рухнул наземь, прислонившись спиной к толстому стволу многовекового дуба. Дыхание его было тяжелым, сердце гулко билось в груди, словно напоминая о слабости человеческого тела. Прикрыв глаза, парень отстранился от тягостных мыслей, сосредоточившись лишь на дыхании. Медленней. Спокойней. Еще медленней. Биение сердца стало выравниваться. Открыв глаза, волхв взглянул на кроны деревьев. Солнечный свет едва пробивался сквозь густую листву. Вечерело.

– Нужно торопиться. Скоро стемнеет, – прошептал он, доставая из дорожного мешка выструганные поутру колья и моток бечевы. Оглядевшись по сторонам, Калач удовлетворенно кивнул, присмотрев подходящее дерево. – Ох, и надоело ж мне от вас бегать, ребятки.

...Бесцельно пометавшись по берегу ручья, лиса в последний раз вспыхнула колдовским огнем и обернулась бесполезным клубком нитей. Падун в неистовстве зарычал, пнув клубок ногой и покосившись на уходящее с небосвода солнце.

– Чтоб тебя! В темноте все кошки серые. – Он взглянул на оставшихся в строю воинов, едва держащихся на ногах от усталости. Десяток. – Чего хвосты поджали? По ветру держать носы! За мной!

Падун бросился обратно по звериной тропе, вспомнив куст шиповника, привлекший его внимание. Едва уловимый след силы заставил его тогда усомниться в избранном пути. Изобретательность беглеца привела Падуна в бешенство. Облик ведьмака стал меняться, и вскоре лесной чащей уже мчался беспощадный демон, всхрапывая, подобно жеребцу. Уставшие и испуганные воины медленно отставали от него, не желая попасть демону под горячую руку. Отбросив в сторону ножны, Падун взмахнул ведьмачьим клинком, вырубая злополучный куст шиповника. Остановившись, демон окинул внимательным взглядом безмолвный лес, медленно вдыхая богатый ароматами воздух.

– Чую тебя, человече!

Просвистевшая в воздухе стрела заставила его пошатнуться, уклоняясь от неожиданного выстрела. Один из волков громко вскрикнул и упал, пронзенный. Едва заметная тень промелькнула за деревьями, скрываясь в лесу. Падун бросился вслед за ней с криком:

– Гон! Гон в лесу!!!

Едва лишь стрела сорвалась с тетивы, Калач быстро бросился прочь, зорко выискивая взглядом оставленные на деревьях зарубки.

– Прости, владыка леса Велес, не по злобе я деревья поранил, – прошептал волхв, вынимая из-за пазухи пучок дягиль-травы. Бросая его за спину, он быстро зашептал заклятье.

Вскоре раздавшаяся за спиной ругань споткнувшихся воинов вызвала у него довольную улыбку. Быстро сменив направление, Калач потянул из колчана вторую стрелу.

Падун замер, вновь настороженно прислушиваясь к тишине. Казалось, вся живность покинула лес, испугавшись внезапно явившейся смерти. Уже четверо его воинов полегли от стрел волхва, то и дело появляющегося, словно из-под земли. Нетерпеливо притопнув копытом, демон всхрапнул, жадно принюхиваясь к запахам.

– Где же ты, щенок?

Словно отвечая на его вопрос, вновь взвизгнула тетива лука, обрывая жизнь еще одного из волков. Крутанувшись юлой, Падун бросился на звук, заметив мелькнувшую тень.

– Теперь все, мальчишка! – Его яростный крик разнесся по лесу, достигая слуха волхва.

Отбросив в сторону бесполезный лук, Калач стремительно несся прочь, пытаясь спастись бегством. Гулкий топот копыт и хруст ломающихся ветвей неотступно следовали за ним. Ведьмак медленно, но уверенно настигал его, издавая мерзкое утробное рычание. Бросив через плечо мимолетный взгляд, Калач выхватил меч, понимая, что схватки не избежать. Обезумевшее сердце рвалось из груди, бьющийся в висках живчик словно отсчитывал ему последние мгновения жизни. Вдруг затылок волхва похолодел, почувствовав занесенный для удара ведьмачий клинок. В голове лишь мелькнула испуганная мысль – все! Выгнувшись дугой, волхв метнулся в нечеловеческом прыжке, ныряя в развилку древесного столба. Промахнувшийся Падун злобно зарычал, прыгая вслед за ним. Упав наземь, Калач ловко ушел в кувырок, быстро взмахнув клинком. Натянутая бечева с треском лопнула, и упруго натянутая ветка с силой ударила демона в грудь, вонзаясь острыми осиновыми кольями. Удивленно охнув, Падун завис в развилке, судорожно засучив копытами. Его ослабевшая ладонь разжалась, роняя меч наземь. Схватившись за злополучную ветвь, ведьмак попытался выдернуть из своего тела эту невыносимую боль. Тяжело поднявшись на ноги, усталый Калач лишь покачал головой.

– Это осина, демон. Не жить тебе более...

Падун обреченно застонал. Тело его вновь приняло человеческий облик, судорожно пытаясь босыми ногами коснуться земли. Захлебываясь кровью, ведьмак прохрипел, обращаясь к волхву:

– Не губи. Помоги мне, враг мой. – Падуна стала бить мелкая дрожь, последние силы покидали его. – Ну, что тебе в моей смерти? Поможешь мне – равным среди нас станешь. Пред очи Отца нашего предстанешь... Князем Нави будешь – клянусь! Слышишь меня, парень?!