Дожить до рассвета

– Подай старушке, касатик, не обойди милостыней. – Морока потянулась к молодому парню, явившемуся на торг за покупками. – Подашь бабушке, девицы любить станут. Такого красавца-молодца грех не любить!

– Отстань, карга старая! Тут хоть бы свое семейство до весны прокормить, – парень отмахнулся от нищенки, грязно выругавшись.

Морока недовольно покосилась ему вслед, буркнув под нос скороговорку:

– Вот так, касатик, и тебя девки стороной обходить станут. Весь волосат, как мишка, на лбу синяя шишка. Глаз с косинкой да нос с горбинкой. На носу попкой куриной взросла бородавка с ворсиной. Не люб девкам будешь, пока жадность свою не сгубишь. Поделом тебе. Навек и вовек.

Морока хрипло расхохоталась вслед жадине, посылая проклятие. Не любила она, когда старых да юродивых обижали. Парень удивленно почесал нос, скосив на него глаз, и охнул. Там вылезла огромная бородавка с жестким волосом. Остановившись, он принялся причитать, удивленно ощупывая лицо, невесть откуда взявшуюся болячку.

– Да что же это такое? – чуть не плача, он косился на собственное уродство. – Это ж надо такое!

Девицы на торгу стали обходить его стороной, брезгливо поджимая губы и отводя взгляды от его вмиг окосевшего глаза.

Морока отвернулась, выкинув паренька из головы и вновь поглядывая на дом воеводы. Дверь дома отворилась, и на порог вышла жена воеводы, горделиво озираясь по сторонам. Морока усмехнулась, смерив взглядом с ног до головы крупную дородную бабищу.

– Эко ты разъелась на казенных харчах. Поди, найдешь, чем нищенку утешить?

Жена воеводы неторопливо направилась к торгу, горделиво выпятив свою огромную грудь и в такт покачивая широкими бедрами. Едва лишь она поравнялась с Морокой, как та цепко схватила ее за руку, жалостливо запричитав:

– Ой, барыня-сударыня, подай бабушке на хлебушек. Третий день ничегошеньки не ела. А у тебя в доме, поди, закрома полные. Подай, милая.

Баба брезгливо отшатнулась от нее, пытаясь выдернуть свою пухлую ладонь из костлявых, но цепких рук старухи.

– Поди прочь, дура старая!

Морока криво усмехнулась, вглядываясь в ее рассерженные глаза и продолжая крепко держать ее за руку.

Заклятье молчаливым ручейком потекло в ее голове, быстро снимая с бабы образ. «Голос в голос, тело в тело, свое сниму – твое надену. Ни мать с отцом, ни муж, никто не узрит подмену. За руку держу – забираю. Ключом замок запираю».

С трудом выдернув свою пухлую ладонь, жена воеводы возмущенно попятилась от Мороки.

– Сегодня же пожалуюсь мужу! Распустили голытьбу нечесаную, уж весь город заполонили, житья от вас нет. Гнать вас из города нужно, голодранцы!

Поднявшись, Морока направилась к ее дому, быстро меняя свое обличье. Тело ее раздулось, принимая формы, схожие с располневшей женой воеводы. В руках появилось лукошко. Глаза навыкате окидывали прохожих уверенным давящим взглядом, заставляя их склонять головы в приветствии. Приближаясь тяжелой поступью к стоящим у двери стражникам, она недовольно пробасила голосом хозяйки:

– Чего стали истуканами?! Дверь отворите!

Один из стражей бросился отворять перед ней дверь, любопытно скосив глаз в ее лукошко. С чем же это хозяйка пожаловала? Простой люд незамысловат и любопытен. Когда в животе от голода урчит, глаз сам на чужой каравай косится. Морока хмыкнула, наполняя корзину образами разной вкуснятины и, подражая хозяйке, вызверилась:

– Чего гляделки выпучил?! Опять голодаешь? Меньше по корчмам пропивай – тогда и на еду деньги найдутся!

Она резко захлопнула дверь перед самым носом любопытного стража.

– С такой платней скоро и вовсе жрать перестанем, – пробормотал стражник закрытой двери. Возвращаясь на свое место, он ностальгически прошептал товарищу: – Перепелов накупила, чтоб ей пусто в животе было. Когда уже и мы, как люди, заживем, а, брат?

Морока тихо прошла в дом, оглядывая богатое жилище воеводы. Хорошо живет, негодник, со всех приезжих купцов калым товарами и безделушками сдирает. Вроде и денег не брал – и дом полна чаша. Она прислушалась к храпу, доносившемуся из опочивальни. Спит, слава Моране. Меч Лиходея тут же дал о себе знать, повеяв от печи могильным холодом колдовства. Быстро схватив в руки сверток, колдунья направилась к выходу. Задержавшись в пороге, она вновь окинула избу взглядом, усмехнувшись собственным мыслям.

– Гляди, воевода, дверь не перепутай сослепу.