Дожить до рассвета

– Прости, старый друг. Знаю, что в битву рвешься. Знаю, что за сына отомстить жаждешь. Только не устоять нам завтра, женщин и детей спасать надо. А на той земле новую жизнь начнете.

Януш отвернулся, скрывая от чародея блеснувшие в глазах слезы. Тяжкий ком встал поперек горла, и воевода прохрипел:

– Как же так? Неужели не выстоим?

Правитель поднял взгляд, пристально всматриваясь в небеса, мерцающие холодным сиянием луны.

– Скоро, Януш, здесь будет холоднее, чем в Пекле. Собирайся, время не ждет.

* * *

...Ночь напролет Чернава металась в постели, не смыкая глаз. К утру схватки участились, пришло время ребенку увидеть свет.

– Боже мой, матушка, страшно-то как! – Она судорожно обхватила руками свой живот, прокричав: – Беримир! Дядька Беримир!

За дверью раздался топот торопливых шагов. Дверь горницы распахнулась, и испуганный старшина возник на пороге.

– Звала, дочка? – Взглянув в ее сведенное судорогой лицо, Беримир всплеснул руками: – Неужто началось?

Всхлипнув, Чернава кивнула, промолвив дрожащим голосом:

– Зови повитуху, Беримир. Ой, мамочка, рожаю!

– Я сейчас, дочка. Я мигом! Только вар поставлю...

Опрометью выскочив из горницы, старшина побежал ставить котел на огонь. Чернава судорожно сглотнула, оставшись одна.

– Потерпи, малыш. Сейчас, только повитуха придет – так и можно будет.

Дыхание ее участилось, силясь сдержать рвущийся наружу плод. Зарыдав, девушка выгнулась дугой, чувствуя, как отходят околоплодные воды.

– Берими-и-р!!!

Старый ратник вернулся, держа в руках таз с горячей водой. Споро закатав рукава рубахи, старшина упал перед Чернавой на колени.

– Не бойся, дочка, я приму мальца. – Беримир утер со лба бисер пота, выступивший на лбу, и улыбнулся: – Не впервой мне. Своих семерых принимал.

Чернава завыла волчицей, запричитав:

– Повитуху зови! Срам-то какой!

– Где ее взять-то, повитуху?! – Выкрикнул старшина, грустно опуская глаза. – Только мы с тобой да гарнизон стражи и остались в Капище. Нынче ночью все асгардцы на ладьях ушли. Тужься, дуреха!

Чернава закричала, зажмурившись и положившись на волю богов.

* * *

Тугдаме сурово поджал губы, надел шлем и прокричал:

– Идут, окаянные! К бойницам!

Воинство Чернобога пошло на штурм, лавиной устремившись к городу. Укрывшись щитами, воины несли на плечах длинные лестницы, готовясь преодолеть неприступные стены Асгарда.

Малюта огляделся по сторонам, удрученно покачав головой. Изможденные лица защитников, измученных лихорадкой, говорили сами за себя. Взявшись за лук, медведич изготовился к стрельбе. Глаза его бегло разглядывали лица врагов, отыскивая в многотысячной толпе ведьмака. Задержавшись взглядом на щитах со знаком Сварога, Малюта выругался:

– Будь ты проклят, демон!

В первых рядах шли восставшие из мертвых воины. Лица их были бледны и бесстрастны. Холодные глаза пусты, не было в их телах ни страха, ни разума.

Стоящий с Малютой плечом к плечу Тугдаме, тяжело вздохнул, натягивая тетиву тугого лука. Глаза дружинного воеводы горестно взирали на приближающихся врагов.

– Как же так? Я ведь каждого из них знаю. – Тугдаме коснулся щеки оперением стрелы. – Простите, сынки!

Сотни стрел взмыли ввысь, устремившись к цели. Приняв первый залп на щиты, воинство Чернобога с криками бросилось на штурм. Длинные лестницы оперлись о стену, и один за другим воины устремились вверх.

Склонившись с бойниц, асгардцы вновь дали залп, пытаясь сбросить врагов наземь. Пронзенные стрелами упыри продолжали лезть, безропотно подчиняясь разуму ведьмака, ведущего их на бой.

– Тащи котлы! – прокричал Тугдаме, вновь спуская тетиву и вгоняя стрелу в грудь поднимающегося по лестнице воина. – Смолу давай! Не берут их стрелы!

Защитники засуетились, подтаскивая к краю стены котлы с кипящей смолой. Опрокидывая котлы, ратники с надеждой выглядывали вниз. Черные потоки смерти выплеснулись на штурмующих воинов, вызвав в их рядах крики боли и ярости. Живые падали со стен, мертвыми ударяясь оземь. А мертвые воины молчаливо продолжили свой подъем. Тугдаме взялся за меч, чувствуя, как похолодела его спина.

– Да что ж это за напасть! – прокричал дружинный воевода, когда первый из упырей взгромоздился на стену. Размахнувшись клинком, Тугдаме замер, удивленно воззрившись на воина. – Олесь? Сотник, это же я – Тугдаме!

Старый сотник, десятки лет служивший под началом воеводы, бесстрастно размахнулся клинком. Меч Тугдаме метнулся к воину, пронзая его грудь. Удивление мелькнуло на лице воеводы, когда уже сраженный им воин обрушил на его голову меч. Шлем раскололся пополам, и, падая наземь, Тугдаме лишь успел воскликнуть:

– Головы рубите!..

Малюта с опозданием метнулся на выручку, принявшись яростно рубить врага. Наконец восставший из мертвых пошатнулся под его натиском, рухнув вниз со стены.

– Бросайте камни! – прокричал Малюта, склонившись над Тугдаме. Взглянув в залитое кровью лицо воеводы, медведич застонал, закрывая ладонью его глаза. – Что ж ты, Тугдаме! Как же так?!