Дождь не вечен

Влад летел, почти не разбирая дороги впереди. Был слишком поглощен собственными мыслями. Он мог бы добраться и с закрытыми глазами, дорога до работы как карта навигатора отчеканилась в голове. Последние года, когда в душу начала пробираться обреченность, он отгородился от мира. Работа затягивала — это стало спасением. Иногда, он по несколько дней не переступал порога своего жилья, ночуя в кабинете, снова и снова перебирая материалы. Дело, которое интересовало его сейчас, тоже было там. Это дело никогда не сдавалось в архив, покоясь в верхнем ящике его стола. Его он редко открывал, но лишь потому, что знал каждое слово там наизусть. Он старался лишний раз даже не дотрагиваться до дешевой картонной папки с тканевыми завязками, этого бездушного, формального обрамления его личной трагедии.

Он раздраженно застучал по центру руля, сигналя неповоротливой Калине, заблокировавшей въезд на служебную стоянку. Дама за рулем все никак не могла решить, паркуется она или уезжает, а Влад в нетерпении начал постукивать пяткой, прикидывая, не бросить ли тут, не доезжая до парковки, свой внедорожник. Его черный Прадо тут знал каждый. Могло статься, что он нашел бы его потом аккурат на именном месте у будки охраны, эвакуировать не посмели бы.

Дама, наконец, решив парковаться, освободила путь и Влад, взвизгнув шинами, влетел на стоянку. Выпрыгнув из авто, он почти бегом преодолел расстояние до входа. Сегодня он никого не замечал, пролетая без приветствия недоумевающих коллег, перепрыгивая ступени лестницы. Под чинно застегнутой на все пуговицы рубашкой подпрыгивал и бился о грудь кулончик-сердечко на цепочке. И каждому удару этого крохотного куска металла вторили удары его собственного воскрешенного сердца.

Еще позавчера он готов был послать эту беспросветную жизнь ко всем чертям, а сегодня за спиной раскрылись крылья. Ночью он не спал, все перебирая в голове то, что сказал отец. Он рвался сюда еще вчера, но мать не пустила, все причитала, что он выпил. Но Влад протрезвел с той минуты как услышал, что ее видели, с тех самых, произнесенных отцом на балконе слов. Все приговаривал, не торопиться, не пороть горячку, подумать, только не упоминал как.

Как сейчас Влад смог бы не торопиться?

Влетев в кабинет как был, в штатском, он швырнул так и не довезенную до дома спортивную сумку с вещами в угол, включил компьютер, на ходу открывая базу данных. Полный доступ был только у пары человек во всем здании Управления и у него и по внутренней сети из кабинета. Про Катю он знал все, но папа сказал, она была в машине Вельда.

«Почему ты была там? Почему с Вельдом?», судорожно думал парень. Отец говорил, что информатор нервничал, мог перепутать. Но у Влада так долго не было ни одной зацепки, что эту он ухватил как подарок свыше и, хоть и знал, что рано, в душе уже поверил, что это была она, его девочка, ее видели, нашлась. Ночью он все пытался сложить в голове, как король металлургической империи, когда-то спонсировавший его гоночную карьеру, оказался спутником девушки, которую разыскивает, благодаря его упорным стараниям, вся полиция мира. Он так быстро шел по карьерной лестнице, так фанатично ее искал, что в какой-то момент смог поставить ее в международный розыск, подключив давнего должника из Интерпола. И даже Интерпол оказался бессилен, результатов не было. Катя пропала как сквозь землю, пока его душу заволакивала щемящая непроглядная тоска по ней.

База, наконец, полностью прогрузилась: «Вельд Алексей», кажется, он никогда так быстро не печатал.

Взгляд побежал по строчкам: адрес регистрации в Москве, данные о бесчисленной недвижимости, как в России, так и за рубежом, данные о транспорте. Влад прокрутил список: яхта, частный самолет. Присвистнул и продолжил читать: самолет с регистрации снят, подарен полтора года назад южнокорейскому госпиталю Сунчонхян в Пучхоне.

«Какая расточительная благотворительность, еще и за бугор, будто у нас мало детей на операции деньги собирают», подумал парень, самолет стоил целое состояние. Ниже шел список автомобилей, зарегистрированных в разных регионах страны. Бентли было одним из немногих московских. Влад выписал на клочке бумаги, наскорь выдранном из блокнота, адрес Вельда и номер машины, закрывая окно.

Данные о семье, о родителях, женат с 09.08.2018 г. Клик.

С родителями все обстояло предугадываемо, отец был шишкой в КГБ еще при Сталине, данные об этом мужчине даже сейчас, когда тот давно умер, были отмечены грифом «совершенно секретно», мать — балерина, красивейшая светская львица послевоенной Москвы. Алексей был поздним ребенком, по тогдашним меркам, его рождение было почти чудом, матери в тот год стукнуло 50, отец же, будучи на девятнадцать лет старше жены, вообще был глубоким стариком. Влад задумался, закрывая и эту вкладку, и кликнул на данные по жене.