Дождь не вечен

«Сорвало предохранители, перелил я ему, видимо чуть… Ну ничего, разговор этот нужен был, и смазать его нужно было, а то опять бы слова из него с Мариной не вытянули».

Но Влада действительно прорвало и он не могу уняться:

— Я ведь пробовал, я и убежать пытался, сколько контрактов? Сирия эта… И даже после кровавой бани, я вернулся тогда домой, а засыпаю — она, ждет меня в голове, понимаешь? Я дверь открываю и ощущение, что в соседней комнате, что вот сейчас услышу голос. Не могу больше… вымотало…насточертело все… Последний раз так херово было, сижу, мужики женам звонят, детьми на фото хвалятся, а у меня бывает и не встает, пока ее не представлю, — он прервался, будто решаясь что-то произнести, а затем тихо, почти неразличимо добавил, — последний раз так было…знаешь…хотелось не вернуться…

Владимир резко дернулся, вскинул взгляд на сына и рывком поднял его на ноги.

— Ты что ж говоришь-то такое? А как мы? Как мать? Ты думал о ней вообще, когда эту чушь себе в голову вбил?!

Влад не смотрел на него, взгляд блуждал. Мужчина снова тряхнул сына, привлекая его внимание.

— А если ты ее ищешь, а она тебя просто бросила и живет давно своей жизнью? Что тогда?

— Не живет она своей жизнью, общая она у нас, жизнь. Знаю я это. Вот как сердце — ты просто знаешь, что оно твое и ничье больше, что оно есть и все, бьется у тебя в груди. А если не бьется, не твое, в груди тихо, значит и тебя нет. Без сердца же не живут. Заберу ее, только бы найти. Моя она, — решительно проговорил Влад, — даже если так не думает, значит ошибается, значит обманул кто-то, значит открою ей глаза. Все равно моя.

— А если не твоя? — пытливо сканировал сына взглядом Владимир, — Если не захочет?

— Моя, — настырно проговорил парень, — Не бывает так, понимаешь, отболело бы уже. Только свое не уходит, даже если гнать. А я гнал.

Владимир протянул сыну новую сигарету и закурил сам, сощурился и тихо проговорил:

— Видели ее.

Влад продолжил прикуривать, пропустив слова отца мимо ушей, а Владимир ждал реакции, давая сыну время сообразить. Влад прикурил и непонимающе уставился на мужчину. Но Владимир продолжал молчать. Пауза сгущалась, парень пытливо моргал и вдруг в голове пронеслись последние слова собеседника, наконец, находя путь в сознание. Глаза моментально воспламенились, зажженная сигарета выпала из пальцев, покатившись прожигая старый линолеум к стене.

— Что ты сейчас сказал? — весь алкоголь вспышкой перегорел в крови, ум прояснился, «видели ее» набатом пульсировало в мозгу.

Владимир хитро улыбнулся:

— Не хотел я говорить тебе, но ты уж больно напугал меня …, - пожал плечами, едва собираясь продолжить, как мимо пролетел кулак, осыпая штукатурку со стены совсем рядом с косяком. Влад возбужденно дрожал.

— Говори! — рычал парень.

— Тише ты, мать напугаешь. Успокаивайся, давай, а то вообще сейчас ничего не скажу.

Парень нервно сжимал кулаки, костяшки побелели, Владимир видел, что не поторопится, ярость возьмет над сыном верх. Он вообще слабо умел себя сдерживать, что всегда тревожило. Зато, когда сын чего-то хотел, шел напролом, с честью, но всегда до конца. Преград перед собой в своей слепой непримиримости он никогда не видел или не замечал. Владимир всегда этим восторгался, никогда не встречал подобного упорства, поражаясь, как они смогли воспитать такого мальчика. И сейчас, в этой слепой преданности, в этой иссушающей душу единственного ребенка любви, он видел эту его упорность и веру. Ту самую, которой гордился. Он знал, Влад не отступит, он верил всем существом, а значит эта девчонка — то, что Влад не отпустит уже никогда. Он должен был помочь сыну, настал тот день, когда он должен был собрать все свои средства, опыт и связи и помочь.

— Пошли к столу, пусть мать тоже послушает, я ей не говорил тоже, вместе обмозгуем и решим что делать, — он было подтолкнул сына к выходу с балкона, но тот не сдвинулся ни на миллиметр.

— Нет, — твердо выдавил Влад, — Когда и где ее видели? Кто? Почему ты сразу мне не позвонил? — уже зло выплюнул в лицо родителю парень.

Владимир показательно вздохнул:

— Что ж ты резвый-то какой? Говорю, перестань бычить и выдыхай, все расскажу сейчас, — снова толкнул сына к двери в комнату, — и прекрати дуться, как принцесска. Я сам вчера узнал, тебя сегодня ждали, не телефонный разговор. Ну, давай-давай, иди уже, чтоб тут соседи уши не грели, заходи в дом!

Глава 17

«Это самая безликая гардеробная, что я видела в своей жизни…», растеряно подумалось Кате. Она передвигала по жерди огромного шкафа многочисленные вешалки с нарядами, которые никогда бы не одела. По состоянию вешей можно было судить о том, что никто никогда их не носил, на паре платьев Катя вообще мельком приметила бирки. Неизвестные девушки дизайнеры, вычурные принты, обувь исключительно на каблуке.

«А спортом я не занималась? Да пусть даже не спортом, за город не ездила?», Катя недоумевала, перескакивая взглядом с одного на другое.

В чехлах дорогих магазинов притаилось ажурно-кружевное, шелковое, атласное, и совсем развратное прозразрочное сетчатое белье.