Дождь

Взмах Кинжала, и кровь окропила его лицо. Звук настолько въедливый, что не забудется никогда. Заполняющий всё, чего коснётся страх. Звук острых зубил, что медленно отрезают плоть. На пол из его промежности рекой полилась кровь. Я не могла отползти. Теплая и маслянистая, она касалась моего тела, ног и рук, медленно заполняя всю гостиную. Она взмахнула рукой вверх, держа окровавленный ошмёток мяса, что некогда был его достоинством, и ломано, сквозь боль она пропела что-то на языке настолько древнем, что сознание начало мутнеть. С последним словом молния обрушилась на землю, выбивая все окна и разнося стекло по всему дому.

Она взмахнула рукой с ножом, сделав мысленный разрез. Нижняя часть тела насильника исчезла из мира. Его измученное тело упало рядом со мной. Он всё ещё был жив, всего жалких десять секунд, но по его глазам я понимала, что эти секунды длились вечность. Стоило его зрачкам расшириться, стоило блеску его глаз исчезнуть, как и моё сознание отключилось.

В свете пылающего камина мы сидели в луже крови, я держала в руках нож из костей моего насильника, а мама спала. Я всё гадала, что же я сделаю, когда она откроет глаза? Может, я свирепо разорву её на части? Или всё же прощу её? А, быть может, я расплачусь? Я не знала, что именно буду делать, не знала, что буду чувствовать. Казалось, что этот момент будет послесловием моей мести, прекрасной и отравленной ядом. Именно этот диалог завершит всю историю моих страданий.

Стоило его душе сгореть в огне, как моё тело исцелилось, помимо тех ран, что он нанёс мне в детстве. Шрамы нельзя было исцелись, их нельзя было стереть. Даже если бы мне этого хотелось, это было невозможно.

— Вы удовлетворены своей охотой, госпожа? — из тьмы, до которой не доходил свет пламени, вышел чёрный кот. Он медленной вальяжной походкой подошёл ко мне и потёрся о ногу.

— Почти, я должна поговорить с ней.

— Должны ли?

— Я хочу спросить у неё напрямую, а не додумывать сама.

— Какой же ответ вы желаете получить?

— Любой, мне не важно, что она скажет. Грехов её это не исправит. А меня не исцелит.

— Поставить точку в истории?

— Именно.

— Понимаю. Я буду неподалёку.

— Спасибо тебе.

— Всегда к вашим услугам, моя госпожа.

Не прошло и десяти минут как мама начала приходить в себя. Поочерёдно открывая глаза, она будто снова утопала во сне. Но вот, наконец, она встала.

— Ты? — протяжно произнесла она.

— Умерла?

— Только мёртвый способен на такое.

— Возможно.

— И что теперь?

— Поговорим. — я смотрела пристально ей в глаза. — Скажи, ты любила меня хоть когда-нибудь?

— Я не знаю. Только твой отец пробуждал во мне эти чувства. Но когда он умер, я захотела чтобы и тебя не стало.

— Так значит, отец виноват в том, что ты делала?

— Нет. Как бы я ни хотела перекинуть вину на кого-нибудь другого, в этом уже нет смысла. Лишь я виновата в твоей смерти. Лишь я виновата во всём. — она говорила спокойно, но в голосе чувствовались горечь и отчаянье.

— Я скучаю по нему.

— Я тоже.

— Я почти не помню его лица, но я вижу его везде, в каждой мелочи. А ты?

— А я вижу его в тебе. В твоей улыбке, глазах, слова. Мне так мерзко смотреть на тебя! Ты, твои глаза, твои слова, поведение и даже улыбка. Всё в тебе, вся ты! Как будто напоминание моей слабости, глупости и удушающей, безумной любви. Любви, к твоему отцу. Я растворялась в том, чего хотел он. Он хотел дом в тихом месте поближе к семье. Тогда этого хотела и я. Он хотел играть в футбол со своими друзьями. Тогда я готовила перекус ему и его дружкам. Он хотел идеальную жену, и тогда я готовила ему три раза в день, убирала дом, а ночью обслуживала его, как это не сделала бы ни одна шлюха. Он хотел, а я делала. Но когда он заговорил о детях, меня вывернуло от страха. Я боялась, не хотела, я знала, что не смогу. как бы ни пыталась. Я не смогла… отстоять себя. Всё время, которое ты была во мне, я хотела умереть. Всё время, когда ты росла, я хотела умереть. А после его смерти я захотела убить тебя. — еле сдерживая слёзы, она говорила злые, но искренне вещи. — Думаешь, я заслужила такой жизни? Я не хотела так жить, не хотела всего, что произошло. Я просто хотела, чтобы вся эта боль ушла!

— Я понимаю тебя.

— Если понимаешь, тогда подними свою руку и убей меня! Я не хочу жить! Я не хочу жить без него!

Её голос срывался, когда она говорила мне эти вещи. Но мне не было её жалко. Скорее, мне было противно смотреть на неё и её пустые терзания. Наверное, если бы всё сложилось по-другому, если бы она пересилила себя, мы нашли бы выход. Но уже поздно хоть что-то менять.

Я встала с пола, мне больше нечего было делать в этом доме. Наконец-то я стала свободной. И, наконец, я смогла оставить всё это позади.

— Постой, постой! Прошу, убей меня! Я умоляю! Убей! — она схватила меня за лодыжку, валяясь на полу в остывшей крови.

— Нет.

— Прошу! Сжалься надо мной! Прошу тебя!

— А ты заслужила жалости?

Сопли и слёзы, полный комплект отчаянья, но это были её проблемы. И я не была намерена их решать, я шла к выходу. С каждым шагом обретая всё больше свободы.

В дверном проеме сидел чёрный кот.

— Вы закончили?

— Да, теперь закончила.