Довлатов

Жизнь русской колонии в Таллинне напоминала существование в гетто. Между эстонцами и русскими существовала невидимая пропасть, перейти которую было практически невозможно. В каком-то смысле русский Таллинн — прообраз будущего Брайтон-Бич. Эстонцы воспринимали советскую власть как оккупанта, который пришел надолго, и старались жить не как в советской республике, а как в стране народной демократии — Польше или Венгрии. В чудесных рассказах Довлатова о Таллинне этот город оказывается не европейской столицей на берегу моря, а камерным русскоязычным городком наподобие Егупеца Шолом-Алейхема. Герои толкутся в редакционных коридорах, шепчутся в маленьких квартирках. Это свойство Довлатова — писать о ближнем круге. Между Зоной, Таллинном и Квинсом, в сущности, разница небольшая.

К началу семидесятых годов становится понятно: если где-нибудь в Союзе неблагонадежный сочинитель и может издать книгу, то только в Эстонии. Отъезд в Таллинн для Довлатова — шанс: или он станет советским писателем, или навсегда окажется на задворках литературной жизни.

Успешная работа в партийной газете «Советская Эстония», главном печатном органе республики, становится серьезным поводом надеяться на удачу. К тому же именно в это время Довлатову впервые удается опубликовать свои рассказы. В 1973 г. (№ 5) журнал «Нева» напечатал рассказ «По собственному желанию», а рассказ «Интервью» со знаменитой фотографией автора был издан в 1974 г. (№ 6) журналом «Юность». Именно к этой публикации относится ироническая авторецензия: «Портрет хорош, годится для кино. Но текст — беспрецедентное говно!». Хотя «Нева» и «Юность» слыли относительно либеральными изданиями, опубликоваться в них можно было, лишь действуя в соответствии с социальным заказом, что требовало серьезных уступок со стороны автора. Компромисс этот не требовал капитуляции, но принесет ли политика компромиссов плоды — этот вопрос должен был решиться именно в Таллинне.

Глава 4 1972–1975

Действующие лица:

Михаил Борисович Рогинский, журналист

Тамара Николаевна Зибунова, физик

Сергей Павлович Боговский, биолог, доктор биологических наук

Елена Григорьевна Скульская, писатель

Борис Михайлович Ройтблат, писатель

Иван Иванович Трулль, журналист, литератор, в 1970-е гг. — инструктор ЦК КПСС

Дмитрий Кириллович Кленский, публицист, общественный деятель

Виктор Викторович Иванов, тренер-наездник рысистых лошадей

Евгений Борисович Рейн, поэт

Валерий Михайлович Воскобойников, писатель

Таллинн называют искусственным, кукольным, бутафорским. Я жил там и знаю, что все это настоящее. Значит, для Таллинна естественно быть чуточку искусственным… Эстонскую культуру называют внешней. Что ж, и на том спасибо. А ругают внешнюю культуру, я думаю, именно потому, что ее так заметно не хватает гостям эстонской столицы. В Эстонии — нарядные дети. В Эстонии нет бездомных собак. В Эстонии можно увидеть такелажников, пьющих шерри-бренди из крошечных рюмок… Почему я отправился именно в Таллинн? Почему не в Москву? Почему не в Киев, где у меня есть влиятельные друзья?.. Разумные мотивы отсутствовали. Была попутная машина. Дела мои зашли в тупик. Долги, семейные неурядицы, чувство безнадежности. Мы выехали около часу дня. Двадцать шесть рублей в кармане, журналистское удостоверение, авторучка. В портфеле — смена белья. Знакомых у меня в Таллинне не было. Было два телефона, кем-то небрежно продиктованных…

(Сергей Довлатов, «Ремесло»)

Михаил Рогинский:

История довлатовского приезда в Таллинн, описанная в его книгах, не имеет ничего общего с тем, как все складывалось на самом деле. Сережа позвонил мне из Ленинграда и сказал: «Знаешь, у меня срываются некоторые обязательства перед журналом „Нева“. Мне заказали материал о рабочем классе, а подготовить его никак не получается. Аванс, к сожалению, уже израсходован. Мне нужно где-то укрыться. Скажи, есть ли такая возможность в Таллинне?» Я, естественно, ему сказал, что такая возможность есть.