Доверьтесь мне. Я – доктор

Конечно, очень важно, чтобы доктора относились ко всем пациентам одинаково, но некоторые медицинские решения имеют и моральную подоплеку. Кто больше нуждается в трансплантации печени: мать, случайно заразившаяся гепатитом, бывший наркоман, подцепивший его через грязный шприц, или алкоголик, который то ли откажется от спиртного, то ли нет?

– Один из плюсов положения интерна в том, что эти решения принимаем не мы, – успевает закончить Руби, прежде чем у нее срабатывает пейджер. Это «печеночное» отделение: один из пациентов выдернул капельницу и рвется на волю, собираясь пойти в паб. – Ну, ему не надо волноваться, что печень откажет. Я сейчас его растерзаю собственными руками, – рычит она, выбегая из дежурки.

Суббота, 7 февраля

Без Флоры в квартире до странности тихо. Ее отсутствие еще заметней из-за того, что Руби куда-то пропала на все выходные. Я-то надеялся, что теперь, когда мы перешли в терапию, ее увлечение Любимчиком Домохозяек постепенно затухнет и отомрет. Но нет. Собственно, оно стало еще очевиднее, потому что теперь они считают, что не обязаны его особенно скрывать. Ну или Руби так считает.

Вчера мы вместе ходили в буфет, и пока я стоял в очереди, Руби заметила его за одним из столов, где сидели еще медсестры, взяла свой поднос и направилась к ним. Со своего места я видел, как он смотрел на нее, пока она спрашивала у всех, можно ли ей присоединиться. Любимчик – поклясться могу! – отчаянно паниковал. Он по-быстрому затолкал в рот то, что оставалось на тарелке, а как только она присела, встал, собираясь уходить.

– Пока, – застенчиво улыбнулась она, когда он забирал поднос. На мгновение мне показалось, что он вообще ее проигнорирует, но вместо этого он принужденно улыбнулся и спешно пошагал прочь.

Руби, залившись краской, пересела за столик ко мне; ни один из нас не стал обсуждать того, что произошло. Мы заговорили о нашей новой работе, но тут Руби внезапно меня перебила:

– Он же не стыдится меня, правда? Как ты считаешь?

Она пристально посмотрела мне в глаза, а потом, смутившись, перевела взгляд на тарелку.

– Нет, ни в коем случае, – ответил я совершенно искренне. Я правда не думаю, что он стыдится ее. Просто подозреваю, что она ему наскучила и он не хочет, чтобы другие узнали об их отношениях, ведь это помешает ему закрутить с кем-нибудь еще. Пожалуй, ему действительно стоит постыдиться. Самого себя.

Воскресенье, 8 февраля

Неожиданный визит сестры, до тошноты здоровой и полной сил – никакого сравнения с моим видом мертвеца, восставшего из могилы. Она ворвалась к нам в двери и сидела за кухонным столом с чашкой чая.

– Привет, что это ты тут делаешь? – спросил я, удивленный. – Все в порядке?

– О да, в полном. Разве нужна причина чтобы навестить старшего братишку?

Я поглядел на нее с прищуром. Похоже, сейчас начнется.

– Ну, – начала она, – что-то горло побаливает, вот я и подумала, чего идти к врачу, когда у меня есть большой и умный брат, который мог бы…

Я заварил себе чай и со вздохом уселся напротив нее.

Понедельник, 9 февраля

Я понимаю, что что-то случилось, когда Льюис проходит мимо меня чересчур быстро, глядя в пол и не говоря ни слова. Поскольку он не поднял головы, я не уверен, видел он меня или нет. Зову его, но он не оглядывается и не замедляет шаг, а лишь коротко взмахивает рукой в знак приветствия. Мгновение стою на месте, колеблясь. Может, стоит его догнать?

Льюис – один из самых дружелюбных людей в госпитале. Все его знают и любят, потому что у него всегда есть на тебя время, будь ты хоть консультант, хоть простой санитар. Он искренне интересуется чужой жизнью, но не с въедливостью сплетника, а как человек, который по-настоящему пытается понять другого и войти в его положение. Все, кто когда-нибудь сталкивался с медициной, знают, что хороший врач – это не тот, кто много знает, а тот, кто умеет общаться с людьми.

Льюис дает каждому пациенту почувствовать себя уникальным, как будто он – только его врач и больше ничей. Поэтому я сильно удивляюсь, когда, глядя ему вслед, получаю вызов от медсестры из его отделения.

– Но Льюис ведь только что вышел от вас, – протестую я.

– Макс, просто иди сюда, – отрезает медсестра на другом конце.

Я знаю, что с сестрами спорить не стоит, поэтому вешаю трубку и отправляюсь в отделение. Сестра встречает меня с холодком и говорит так тихо, что я едва ее слышу.

– Мистеру Оуку на второй койке надо поставить в вену катетер и взять кровь на анализ, – сообщает она, протягивая мне лоток со всем необходимым. Часть инструментов уже открывали.

– Кто-то пытался это сделать до меня? – спрашиваю ее, пытаясь разобраться, почему меня вызвали к чужому пациенту.

– Да, Льюис, но…

Она замолкает и переводит взгляд на мистера Оука, который сидит в кресле возле своей кровати и читает газету.

– У него не получилось.

Так, если у пациента сложные вены и если Льюис не смог поставить катетер, то я не справлюсь и подавно. Делать нечего, представляюсь мистеру Оуку. Он тепло улыбается.

– Спасибо, что пришли. Мне надо поставить в вену эту маленькую трубку.