Доверься мне (ЛП)

— Нет, — ворчу я, ступая внутрь своего замерзающего дома. Я отшвыриваю каблуки. — Я не поцеловала тебя.

У него плохо получается скрывать самодовольную ухмылку на лице.

— Мы должны были не торопиться.

— Я знаю.

— Так что никаких поцелуев.

— Точно.

— Тебе станет легче, если ты выиграешь?

— Я не…

Картер проглатывает мои слова своим ртом, его пальцы погружаются в мои волосы, когда я ударяюсь спиной о шкаф в прихожей. Его рука скользит вверх по моей ноге, под платье, обхватывая мое голое бедро, пока я вжимаюсь в него. Меня не волнует, что входная дверь открыта, и бедный водитель лимузина сейчас наблюдает за бесплатным шоу.

— К черту медленно, — рычит он. — Я не могу медленно. Не с тобой.

Боже, я не хочу медленно. Я хочу вскрыть все это: химию, страсть, огонь. Я хочу отдать ему всю себя и взять его всего.

Картер отстраняется, прикрывает рот рукой, его дыхание неровное и нервное, а взгляд блуждает по мне. Там что-то расцветает, что-то уязвимое и осторожное. Он прочищает горло, опускает взгляд.

— Я… я скучал по тебе, пока тебя не было.

Положив руку ему на щеку, я возвращаю его взгляд к своему.

— Я тоже скучала по тебе, пока меня не было.

Он улыбается этой широченной улыбкой, показывая идеальные зубы и глубокие ямочки, и, прежде чем уйти, спускается к машине, перепрыгивая через обледенелую ступеньку и через мгновение возвращается с маленькой голубой коробочкой, которую он втискивает мне в руку.

Он целует меня в губы.

— Спи спокойно, милая Олли.

Когда я смываю макияж, и оказываюсь в теплой и уютной пижаме и пушистых носках, я встаю у кухонного стола и открываю крышку голубой коробочки. Внутри лежит кекс, и крошечный флажок, торчащий из глазури, говорит мне, что это кленовый пекан, политый кленовой глазурью со сливками и крошкой из бекона.

Под крышкой приклеена маленькая записка:

Я взял тебе самый вкусный с беконом.

xo Картер

ГЛАВА 22

Я НЕ ПЕРЕЖИВАЮ; Я КОНТРОЛИРУЮ СИТУАЦИЮ

— Перестань улыбаться как болван.

— Ни хрена ты не докажешь, старик.

Хэнк находит мое лицо, накрывает его рукой и отпихивает меня.

— Я знаю тебя как свои пять пальцев, Картер.

Смеясь, я заканчиваю перемещать еду на его тарелке, а затем подталкиваю тарелку к нему.

— Стейк в двенадцать часов, яичница в три, картофельные оладьи к шести, а тосты с джемом к девяти, — я жду, пока он найдет свою вилку, прежде чем ответить ему. — Возможно я улыбаюсь, но никогда не похож на болвана.

Он фыркает, ковыряясь в своем стейке.

— Я очень сомневаюсь в этом, но почему бы тебе не продолжить разговор и рассказать мне, почему ты улыбаешься, — он показывает на меня вилкой. — Связано ли это как-то с тем, что ты пришел сегодня на три часа раньше, и тем, что вместо обеда мы завтракаем?

Дублин мотает головой туда-сюда между мной и Хэнком, следя за каждым исчезающим в наших ртах кусочком. У лап бедняги собралась такая большая лужа из слюны, что я начинаю беспокоиться, ведь он может поскользнуться, поэтому я даю ему съесть сосиску с моей руки.

— Ты опять кормишь мою чертову собаку? Ты его избаловал, — пальцы Хэнка сами находят кусок стейка, и он улыбается, когда Дублин без колебаний поглощает его.

— У меня сегодня свидание. Обед-свидание, — на самом деле, свидание на весь день, но Оливия об этом еще не знает. Я почти уверен, что сказал ей только про ланч.

Я смотрю на Хэнка, его рука держит застывшую на полпути к полуоткрытому рту вилку. Да не может он быть настолько шокирован. Я достоин свиданий. Я могу ходить на свидания. В этом нет ничего особенного.

— Оливия? — наконец шепчет он. — Ты заполучил девушку обратно?

— Заполучил, да, — мой голос звучит так же взволнованно, как я выгляжу.

Его вилка стучит по столу, когда он хлопает ладонями, прежде чем он тянется и берет меня за руку. Его улыбка такая широкая, такая искренняя, что я улыбаюсь в ответ.

— Я знал, что ты это сделаешь, Картер, — он поворачивается к Дублину. — Разве я не говорил тебе, Дубс? Я говорил тебе, что Картер вернет ее. Я говорил, что ты ошибался, что он не трусишка, — он погладил Дублина по голове. — Ты не должен так говорить о нем, когда его нет рядом, приятель. Он нормальный парень.

Я закатываю глаза, ворча себе под нос.

— Ты поцеловал ее?

— Ага, но я не хотел, — прекрасный пример того, как я себя контролирую, то есть совсем не контролирую. Честно говоря, это просто чудо, что я не трахнул ее прямо на вечеринке, в уборной. Клочок шелка между ее ног был, скорее, жалкой имитацией нижнего белья.

— Что, черт возьми, значит, ты не хотел? Кто не хочет поцеловать прекрасную леди, которую ты пытаешься завоевать? — он перекидывает ногу на ногу, пиная мое колено в процессе. Почти уверен, что он специально.

Почему я не хотел ее целовать? Хороший вопрос.

О да. Потому что я пытаюсь напомнить нам обоим, кто здесь главный. Верно.

Только я не уверен, что это я. Я думаю, это скорее она.

Черт, я уверен, что это она.

— Я пытаюсь все держать под контролем.