Доверься

Я хихикнула, представив, как мы с голубем на пару сражались бы с хирургом.

– Да ладно тебе! И все же мне кажется, что мы его спасли. А ты споришь по привычке, – закончила мягко, благодарно улыбнувшись.

Ведь он остановил машину, вернулся и действительно пошел спасать. Это мило.

В ответ Адомайтис бесцеремонно расхохотался. Обернулся ко мне. В глазах плясали чертята.

– Давай подождем и убедимся?

Мы выключили фары. И остались в машине в полной темноте и тишине слушать учащенное дыхание друг друга, думать «а что, если…» и… караулить голубя. Боже! Сейчас вспоминаю… и смех разбирает, тогда же натянутые нервы дрожали.

Наглый голубь-предатель вернулся через пять минут и продолжил, хлопая крыльями, трескать крошки или что там у него было заныкано.

– Этого не может быть, – заявила я Паше. – Потому что быть не может! Ты ему проплатил.

– Точно! – продолжил веселиться Адомайтис. – Птицы в этом городе мною давно куплены.

Дальше мы смеялись вместе. Всю оставшуюся дорогу до моего дома подкалывали друг друга. Я попрощалась и попросила больше мне не звонить. И так перегнула, у меня ведь другой есть. Оргазмы с сексуальными, несвободными сердцем литовцами явно в планы не входят.

И все же факт того, что на сто процентов дневная птица голубь устроила себе ночную вылазку, настолько меня развеселил, что на следующий день я поделилась этой информацией с Гордеем. В шуточной форме.

Полностью осознаю свою вину – не стоило позволять себя трогать и целовать. Потеряла контроль! Но с Гордеем мы поругались не из-за этого.

Ледяным голосом бизнесмен уточнил, почему я не легла спать.

Я сказала, что решила встретиться с другом.

На что Гордей рубанул: «Чтобы больше такого не было. Если я пожелал тебе спокойной ночи, значит, нужно ложиться спать. Поняла?»

И я поняла. Все.

Ответила, что тогда нам не стоит продолжать общение.

Это, конечно, тошнотворно неприятно, когда тебе ставят ультиматумы. И делают это таким голосом, будто ты нашкодившая трехлетка.

В понедельник от Гордея была тишина. Сегодня же он отзвонился и предупредил, что заедет за мной после работы. Я заявила, что не нужно, очень устала. Попросила о встрече в выходные. И вот результат.

Но не могу же я отказать ему при Паше!

– Привет, – говорю Гордею.

Сама наблюдаю за тем, как Адомайтис с идеальным букетом на секунду замедляется. Вдруг так сильно хочется гипсофилами кухню украсить! Цветы бы идеально смотрелись в моей стеклянной вазе, что в форме песочных часов.

Павел опускает букет, следом глаза. Сердце сжимается.

Держаться. Я гордая и независимая. От него уж точно! И то, что Адомайтис дрался за меня, что ласкал, что на лекцию пришел… это ни о чем не говорит! О его чувствах – нисколько.

Павел вскидывает глаза, в них загорается решительность на грани с упрямством. Продолжает движение.

Я нервничаю. Ситуация, с какой стороны ни посмотри, так себе.

– Привет, Диана. Чудесно выглядишь, – тем временем хвалит Гордей. Затем тут же укоряет: – Сбежала вчера от моего водителя. А он больше часа прождал.

– Они огромные, – улыбаюсь я вежливо, рассматривая розы и игнорируя фразу про водителя. Я же сказала, что не нужно встречать.

Не спешу принимать цветы. Прошлый букет тоже был необъятным. С каким трудом я его, сухой, тащила потом на помойку! Продолжаю мягко:

– Я же просила… Гордей, я же просила так сильно не тратиться.

– Это уж я сам решу. Хорошо? Давай я тебя отвезу домой, и мы поговорим.

– Давай на выходных. После четырех лекций язык не шевелится. И мозг тоже.

– В выходные у меня не получится.

– А у меня сегодня.

– Я прекрасно вижу, что все у тебя получится, – надавливает он голосом.

Я хмурюсь и поворачиваюсь к Паше, тот как раз подходит.

– Добрый вечер. Чудесная лекция, спасибо, – говорит нейтрально. Видимо, чтобы не подставить меня. – Обычно к программе за девятый класс я равнодушен, а сегодня заслушался.

Смелый такой. Не испугался ни бизнесмена, ни моих заверений, как я хочу быть с другим. Стоит со скромным букетом на фоне этого красного куста. Сам прекрасно все понимает, а не уходит. Обстановку оценивает.

– Спасибо. Это мне? – Я нагло выхватываю из Пашиных рук цветы и прижимаю к себе. – Обожаю гипсофилы!

– Да не за что, – усмехается Адомайтис, слегка смутившись. Не ожидал. Потом протягивает ладонь Гордею и называется по имени.

– Гордей Иванович. – Бизнесмен нехотя отвечает на рукопожатие.

– Павел – мой друг, – объясняю я.

– Тот самый друг? – Гордей склоняет голову набок.

– Нет. Неважно. – Быстро качаю головой. Начинает попахивать драмой, а я их давно на дух не переношу.

– У тебя много друзей? Не знал, – откровенно язвит он.

Становится не по себе.

– «Тот самый»? – переспрашивает Паша, чуть нахмурившись. В воздухе витает напряжение. – Диана, у тебя все в порядке?

– Мы с Гордеем друг друга не поняли. В порядке. – Продолжаю строго: – Гордей, извини, что потратила твое время. Но не мое это. Я не маленькая девочка, меня не нужно контролировать, за меня не нужно решать. Да, у меня много друзей, с которыми я встречаюсь, когда мне это удобно. И менять свою жизнь я не планирую.