Доверенное лицо

Он слушал, сжимая в кармане револьвер. Когда ты и судья, и присяжные заседатели, и даже прокурор, нужно дать человеку высказаться — нужно быть объективным, даже если земной шар сошел с орбиты.

— Продолжайте.

Мистер К. приободрился. Он попытался сфокусировать на Д. свои поросячьи глазки и скривил рот в подобие улыбки.

— К тому же вы и сами вели себя довольно странно, так ведь? Откуда нам было знать, что вы не продадитесь за хорошую цену?

— Справедливо.

— Каждому приходится заботиться о себе. А то что же — вам, значит, можно грести денежки, а нам ветер в кармане?

Это ли не предел человеческого падения! Мистера К. легче было терпеть, когда он дрожал от страха. Теперь к нему возвратилась храбрость. Он рассуждал вслух:

— Плохо оказаться за бортом. В конце концов наше положение безнадежно.

— Безнадежно?

— Почитайте хотя бы сегодняшние газеты. Мы разбиты. Вы что, сами не знаете, сколько министров уже сбежали, как крысы с тонущего корабля. Надеюсь, вы понимаете, что они успели неплохо набить карманы?

— Интересно, сколько вы получили?

Мистер К. нашел очки и уселся на диване поудобнее. В нем почти не осталось страха. У него был вид старого довольного пройдохи.

— Я так и думал, что в конце концов мы с вами договоримся.

— Рассказывайте все.

— Если вы хотите долю, — пояснил мистер К., — вы ее не получите. Даже если бы я захотел…

— Вы ведь не настолько глупы, чтобы продаваться в кредит?

— Зато они слишком умны, чтобы предлагать деньги такому человеку, как я.

Д. был сбит с толку. Он сказал, не веря:

— Вы хотите сказать, что ничего за это не получили?

— Я получил пока лишь письменное обязательство, подписанное Л.

— Никогда бы не подумал, что вы такой идиот. Если вам достаточно обещаний, вы могли бы их получить от нас в таком же количестве.

— Это не обещания. Это приказ о моем назначении, подписанный ректором. Ведь Л. теперь ректор. Это случилось после вашего отъезда.

Голос К. звучал уже вполне непринужденно.

— Ректор чего?

— Университета, разумеется. А я назначен профессором. Мне дали кафедру, и я могу снова вернуться домой.

Д. не удержался от смеха, но в его смехе звучало отвращение. Вот она, цивилизация победителей, наука будущего… Он прикинул вслух:

— Стало быть, если я убью вас, то на моей совести будет уже профессор К.

Ему представилось на миг отвратительное сборище поэтов, музыкантов, ученых, художников — матерые подлецы в очках со стальной оправой на поросячьих глазках, обломки старой изношенной цивилизации, преподающие молодежи полезные уроки раболепия и предательства. Он вытащил револьвер секретаря посольства.

— Интересно, кого они назначат на ваше место? — Но он знал, что у них найдутся сотни таких же на выбор.

— Не играйте с оружием. Это опасно.

Д. сказал:

— Будь вы сейчас на родине, военный трибунал приговорил бы вас к расстрелу. Почему же вы думаете, что здесь сможете избежать этого?

— Вы шутите, — мистер К. силился рассмеяться.

Д. отвел барабан револьвера и заглянул — в нем были две пули. В ужасе мистер К. затараторил:

— Вы же обещали, что если я неповинен в смерти девочки, мне гарантируется безопасность.

— Ну и что? — он поставил барабан на место.

— Я не убивал ее. Я только позвонил Мари…

— Мари? А, да, управляющая гостиницей. Продолжайте.

— Мне велел Л. Он позвонил мне из посольства и сказал: «Просто передайте ей — пусть предпримет все, что возможно».

— И вы не догадывались, что он имел в виду?

— Не совсем. Как я мог догадаться? Я лишь знал, что у нее был какой-то план… сделать так, чтобы вас выслали. Она и не помышляла доводить дело до убийства. Только, когда полиция прочла дневник, все подошло как по заказу. Там были ваши слова о том, что вы заберете ее.

— Вы и это знаете!

— Мари рассказала мне… потом. Для нее все это было прямо находкой. Она имела в виду инсценировать ограбление. К тому же девчонка, вы понимаете, была довольно наглой. Мари думала лишь припугнуть ее, но затем вышла из себя. Вы же знаете, у нее ужасный характер, она не умеет сдерживаться. Совершенно не умеет. — Он снова попытался изобразить улыбку. — Всего лишь одна девчонка, одна из тысяч. На родине они погибают ежедневно. Война! — Что-то в выражении лица Д. заставило его чересчур поспешно добавить: — Так Мари рассуждала.

— А вы что на это ответили?

— Я, конечно, был против.

— Против — до того, как это случилось?

— Да. То есть нет, я хотел сказать… после… Когда я потом увидел ее.

Д. сказал:

— Все ложь. Вы были в курсе дела от начала до конца.

— Клянусь. Я не был у окна…

— Вот в это я верю. Ваши нервы не выдержали бы. Это вы предоставили ей.

— Вот она вам и нужна.

— Я из суеверия не убиваю женщин. Но ей придется несладко, будьте уверены, когда вас найдут мертвым. Она будет теряться в догадках… Прислушиваться к звукам… Кроме того, у меня только две пули. И я не знаю, где достать еще. — Он снял предохранитель.