Дотянуться до звезд

Люсинда жестом пригласила его за конторку, а потом отвела Алана в комнату с перегородкой из коры пробкового дерева. Стоя за стеклом, Диана видела, как он огляделся по сторонам, чтобы удостовериться, что рядом никого нет. Затем он снял футболку. На его сильном теле сияли капельки пота. Он промокнул полотенцем подмышки, и она смотрела, как он тщательно вытирал буйную темную растительность у себя на груди.

Диана оцепенела. Она не могла ни пошевелиться, ни отвести взгляд. Она чувствовала себя шпионкой, библиотечной вуайеристкой. Кровь прилила к ее голове, дыхание участилось, во рту пересохло. У Алана была невероятно гладкая, лоснящаяся и плотно облегающая рельефные мышцы кожа. Зашли две молодые библиотекарши, чтобы взять свои ленчи. Они хихикнули, и Диана поняла, что Алан им тоже приглянулся. Она пробормотала что-то нечленораздельное.

Тело педиатра. Она таращилась на него: на плоский живот и узкую линию черных волос, скрывавшуюся за поясом шорт. В его бедрах ощущалась мощь, а ноги были длинными и стройными. Закончив обтираться, он снова облачился в футболку. Когда он просунул голову в горловину, то увидел Диану.

Она смущенно моргнула и потупила взор. Открылась дверь, и в комнату вошла Люсинда. Молоденькие библиотекарши поддразнивали ее, шепча, что ей стоит поделиться таким мужчиной, как Алан. Люсинда ответила им в том же шутливом тоне. Джулия принялась махать руками, пытаясь привлечь внимание бабушки. Когда Диана подняла голову, вспомнив, что еще не поблагодарила Алана за Эми, он уже ушел.

Завершив вчера сборку миниатюрного викторианского особняка, Диана приступила к планировке дома в стиле греческого возрождения, который должен был стать подарком в седьмой день рождения маленькой девочки из Олд-Лайма. Для этого заказа требовалось построить портик и правильно расположить ряд ионических колонн. Пока Джулия дремала, Эми сидела на высоком стуле, наблюдая за работой Дианы. Стелла, все еще не доверяя новой знакомой семейства, забралась на полку в корзину из ивовых прутьев и оттуда поглядывала вниз.

— Почему я не нравлюсь Стелле? — спросила Эми. — Обычно кошки себя так не ведут.

— Наша Стелла — это белка, — ответила Диана.

— Нет, правда, почему я ей не нравлюсь?

— Нравишься. Просто она очень пуглива, — сказала Диана, отмеряя расстояние между колоннами. — Ее мать загрызли лисы в тот самый день, когда она родилась, и ее вырастила белка, жившая в каменной стене позади дома.

— Бедняжка! — сказала Эми, рассматривая серо-полосатую кошку с коричневатым подшерстком. — Она и на самом деле похожа на белку… Как вы узнали?

— Я нашла трупик ее матери. И еще я заметила, что в стене время от времени появлялся крохотный котенок. Через пару недель, когда она стала слишком большой, белка отказалась ее кормить и выкинула из своего жилища. Возможно, она думала, что ее детенышам угрожала опасность…

— Кошки охотятся на белок, — сказала Эми. — Это их добыча.

— Да, но она была еще очень маленькая. Мне приходилось поить ее теплым молоком из бутылочки для кукол. Она весила совсем ничего и помещалась у меня на ладони.

— Наверное, она была такой миленькой, — тихо сказала Эми.

— И дикой к тому же. По ночам она исследовала дом. Однажды к нам каким-то образом попала летучая мышь, и она гонялась за ней до самого рассвета. Если приходили люди, она пряталась так тщательно, что иногда я тратила весь день на ее поиски.

— А где она пряталась?

— В моем шкафу с одеждой, под моим одеялом — она распластывалась до такой степени, что на поверхности кровати не оставалось даже бугорка — в дымоходе и на полках.

— И сейчас она снова там, притаилась в корзинке, — сказала Эми, откинув голову назад. Стелла по-прежнему следила за ними своими редкого бирюзового оттенка глазами.

— Понимаешь, дело вовсе не в тебе, — сказала Диана.

— Я-то думала, что она ко мне привыкнет, — сказала Эми. — Ведь скоро будет месяц, как я прихожу к вам.

— Она и не мяукает, а чирикает, словно настоящая белка. По утрам она пищит. Иногда я называю ее Пискуньей. Просто она очень необычная кошка, — Диану тошнило от мысли о том, что кто-то мог жалеть их и считать отверженными, брошенными, нелюбимыми. Включая Эми. Теперь она бывала у них каждый день — сидела с Джулией и часами напролет разговаривала с Дианой. Пока Эми с любопытством глазела на Стеллу, она выглядела такой хрупкой и неряшливой, словно потерявшийся оборвыш.

— Вы кормили дикую кошку из бутылочки… — повернувшись к Диане, сказала Эми. В ее глазах горела боль. — Обычные люди не стали бы этим заниматься.

— Ты бы тоже стала, — ответила Диана.

— Откуда вы знаете? — спросила Эми.

— Я вижу, с какой заботой ты относишься к Джулии.

Прокашлявшись, Диана начала издавать звуки Стеллы, подражая белке.

— Ек-ек. Ек-ек.

Кошка навострила уши. Джулия проснулась, ее взгляд медленно проплыл к укромному месту, где затаилась Стелла. Диана продолжала чирикать. Эми сидела, не шелохнувшись, а Джулия стала водить в воздухе руками, дирижируя одним ей видимым оркестром. Стелла вылезла из корзинки. Крадучись, она спустилась с полки.