Цокают по мостовой подковы, катится возок, иной раз слегка на неровностях дороги подпрыгивает. Смотрю по сторонам, на дома, на прохожих. Ничего вокруг не меняется. И оттого мысли разные в голову лезут — недавние события вспоминаются. Нет, никуда мы от революции не денемся…
На Невский проспект выехали, проехали по нему немного. Ещё чуток, и можно на Литейный сворачивать — немного осталось.
— Сергей Викторович!
Обернулся на знакомый мужской голос, прищурился — утреннее низкое солнце прямо в глаза бьёт. И зачем щуриться, если по голосу уже узнал?
— Останови-ка, братец! — скомандовал извозчику и выпрыгнул из качнувшейся при этом моём резком движении пролётки.
Пошёл навстречу знакомой паре, остановился в двух шагах:
— Ваше высокопревосходительство… Доброе утро, Елизавета Сергеевна, — поприветствовал согласно Уставу и этикету генерала с дочерью.
— И не стыдно вам, Сергей Викторович? Как вы могли уйти и не попрощаться? — сразу же напустилась с упрёками девушка, не дав отцу ни малейшей возможности вставить слово.
— Но, позвольте, Елизавета Сергеевна. Мне показалось, что моё присутствие на банкете было несколько… Скажем так, неуместным. Да и вам было явно не до меня.
— Лиза! Купи, пожалуйста, мне… Да хоть вон то пирожное, — Сергей Васильевич указал глазами в блестящее стекло кондитерской.
— Но, папа!
— Ступай, Лизавета! — построжел голосом генерал. Девушка залилась румянцем, коротко взглянула на меня и направилась к входной двери.
Остроумов подождал, пока она скроется внутри и тяжело вздохнул:
— Прошу простить мою дочь, Сергей Викторович. Но Лиза, в общем-то, права. Согласитесь, ваш поспешный уход выглядел несколько странно и весьма невежливо по отношению… Да хотя бы по отношению ко мне. И мы с вами так ни разу и не поговорили после вашего возвращения, а ведь нам есть что обсудить.
— Ваше… — перестроился на ходу, увидев знакомую гримасу. — Сергей Васильевич, задним числом прошу меня извинить, но… Ну не моё это всё, все эти банкеты, вы же знаете.
— Знаю. Но прощение заслужить нужно. Жду вас сегодня вечером, — генерал щёлкнул крышечкой хронометра. — Ровно в девятнадцать ноль-ноль у себя дома. Форма одежды повседневная. Возражения не принимаются. Воспринимайте это как приказ, господин полковник!
Не успел я переварить только что услышанное (отказываться даже и не подумал, приказ ведь), как тут и Лизавета объявилась. И с ходу попыталась атаковать меня всё теми же вопросами. Но тут, к счастью, меня Сергей Васильевич спас:
— Лизонька, оставь, прошу тебя, Сергея Викторовича в покое. Сегодня вечером я пригласил господина полковника к нам на ужин. И он милостиво соизволил принять моё приглашение. Так что у тебя ещё будет возможность задать ему все интересующие тебя вопросы. А теперь будь добра и не задерживай господина офицера. Наверняка он на службу торопится.
И Остроумов подмигнул мне с видом заговорщика. Причём проделал это так, чтобы Лиза ни в коем случае не смогла этого подмигивания заметить. Тем самым свёл на нет все мои возможные попытки отказаться от приглашения. Ну и жук! А Лизавета-то сразу как успокоилась!
— Хорошо, папа. Господин полковник, до свидания, — и… Обозначила едва-едва заметный книксен.
Пока я судорожно соображал, что это такое сейчас было, девушка быстро забралась в генеральский экипаж и уже оттуда посмотрела в мою сторону воистину царским взором. Вот чертовка!
— Ну, не буду вас больше задерживать, Сергей Викторович. Ждём вас к ужину в девятнадцать часов. Там и поговорим, благо есть о чём.
Стою, провожаю взглядом удаляющийся по Невскому экипаж и не замечаю ни струящегося вокруг меня народа, ни мнущегося на козлах извозчика, явно озабоченного непредвиденной задержкой.
М-да.
Забрался в пролётку, толкнул в спину извозчика:
— Поехали!
И замолчал. Задумался. О чём это, интересно, собирается говорить Остроумов? И даже предстоящий визит на Фурштатскую как-то незаметно отошёл на второй план.
Глава 9
Недолго предавался размышлениям под звонкий цокот подков. Прекрасное утро (хотя уже и не утро, время всё ближе и ближе к полудню подбирается), ласково пригревающее солнышко, неспешные разодетые горожане на Невском проспекте быстро отвлекли от раздумий, заставили откинуться на спинку довольно потёртого кожаного сиденья и осмотреться. Хорошо-то как!
Кого только нет на проспекте… Солидные господа под ручку с нарядными спутницами — барышнями и дамами в шикарных платьях, шляпках и с зонтами в руках. Полно публики попроще, даже мастеровой народ редко, но встречается. Этих сразу можно узнать по соответствующей одёжке и независимому виду. Лоточники шныряют. Интересно…
— Послушай, братец, не подскажешь ли… Сегодня что, праздник какой-то? — спросил согнутую спину на козлах.
— Так мир же с германцем подписали… — обернулся через плечо извозчик.
Да не делай ты такой удивлённый вид, сам знаю, что глупость спросил. И городового не ищи глазами, забыл, что ли, по какому адресу мы едем? А, нет, вижу, что не забыл, вспомнил. Потому как перестал мой водитель кобылы в поисках стражи по сторонам глазеть, вожжами тряхнул, поторопил лошадку.