Дот

Рядом охнул Залогин: принял от Медведева ящик с гранатами — и чуть не уронил от непосильной для него тяжести. Медведев успел поддержать ящик и одним махом оказался рядом с Тимофеем. А кто будет снаряды подавать?..

Почему не сделал замечания — трудно сказать. Ведь чтобы вспомнить нужные слова, затем эти слова произнести — нужны силы…

Каземат очередной раз наполнился грохотом. Он придавил не только уши, но и глаза, и мозги. Надо бы глянуть, что происходит снаружи…

Ага, сначала открыть глаза… даже не заметил, что прикрыл их из-за грохота…

Открыл.

Теперь перенести ноги из люка в каземат…

Перенес.

Теперь подняться и подойти к амбразуре…

Оперся. Поднялся на колени. Затем на ноги. Ничего сложного. Теперь пять шагов до амбразуры… считаем… получилось не пять, а семь; а ведь было пять… Вдохни, вдохни чистый воздух…

Коснулся Чапы:

— Погоди стрелять…

Оказывается — атака уже началась.

Неторопливо, чтобы не отрываться от пехоты, ползут танки. Солдат мало. Цепь жиденькая, шагах в пятнадцати друг от друга. Рассчитывают не на число, а на умение. Профессиональная штурмовая группа. Ну конечно же! — как я сразу не обратил внимания: они же все с автоматами…

— Слушай мою команду! — Все и так ждали этих слов. — Залогин, Страшных и я — на пулеметы. — Спросил у Медведева: — Там патронов нет?

— Нет.

— Значит — минута на то, чтобы поднять патроны в каземат. Каждый берет по «цинке». Нет — по две, впрок. Патроны беречь! — Опять к Медведеву: — Будешь прикрывать тыл.

— Есть — прикрывать тыл.

— «Лимонки» не забудь.

— Обязательно…

Теперь Чапа… Ждет, что ему скажет отец-командир. Смотрит весело. Еще бы! — сегодня он первый герой. Сегодня он сотворил такое! — оно будет самым ярким впечатлением всей его жизни.

— Остаешься на хозяйстве один.

— Це я пойняв. Рахуваты вмiю.

— Зарядишь бронебойным…

— Та вже зарядженый.

Это не сказано — выжато из себя после заминки. С досадой на себя, что вот как неловко получилось: раненый командир думает, командует, тратит силы, — а оно вроде бы и вовсе ни к чему…

— Не перебивай!

— Виноватый, товарышу командыр.

— Тебе вряд ли придется стрелять — танкам здесь нет ходу…

— Соображаю…

— …но мало ли что. А может и так случиться, что стрелять придется дважды…

Сказал — и только тогда заметил, что возле пушки лежит еще один бронебойный… Еще раз напоминаю, сержант, что другие соображают не хуже тебя… Но Чапа и виду не подал, слушает с подчеркнутым вниманием.

— И гильзы убери, пока никто шею не свернул!

Ребята уже исчезли, оставив Тимофею две «цинки» с патронами. «Цинки» не стандартные, шире обычных; видеть такие Тимофею еще не доводилось. Интересно бы взглянуть на патроны…

Ну чем оправдаешь такое любопытство? Ведь сейчас каждая секунда в счет; доберешься до пулемета — там и увидишь, чем доведется стрелять. Так нет же! — ну как не почесать, где чешется?.. Тимофей нагнулся, отстегнул запор, поднял крышку. Так вот они какие — крупнокалиберные… Круто! После такой пули — куда бы она ни попала — не встанешь… Тимофей застегнул коробку, приподнял… ого! Перенес обе «цинки» к открытому люку, заглянул в полумрак железобетонной трубы… Нет, с двумя «цинками» до пулемета и за четверть часа не доберусь. С одной бы управиться…

Сказал Чапе:

— Я пока одну возьму…

— То розумно.

В трубе дышать было нечем. Правда, совсем близко (так Тимофею показалось) в своде трубы был пролом; вот под ним и продышусь, подумал Тимофей. Закон природы: рядом с минусом всегда есть плюс, — это опять Ван Ваныч. С чего это сегодня он не отходит от меня?..

Уклон провоцировал лечь. Лечь — и закрыть глаза. Оно понятно: ведь целый день шли. Если бы хотя б до утра удалось отлежаться — разве он сейчас был бы таким?

Под проломом Тимофей задержался. Клаустрофобией он не страдал, но согласитесь, что человеку даже с примитивной психикой куда приятней лежать не в теснине, как в гробу, а когда у тебя над головой реальный свет божий. Пролом был свежий. Видимо, во время обстрела рядом разорвался снаряд. Бетон лопнул и просыпался острыми осколками, но арматура выдержала, только прогнулась. Между прутьями можно было бы даже руку просунуть…

Отлежался? — вперед!..

Эх, надо было привязать «цинку» с патронами к ноге, тащить ее было бы куда сподручней, чем толкать перед собой. Силен я задним умом…

Может быть, здоровому человеку одолеть на четвереньках два-три десятка метров — невелик труд (Тимофей поднял голову, взглянул на плавающее вдали облачко света — не-ет, здесь подлиньше будет), но если в тебе крови мало — эти метры растягиваются, как резиновые.

Труба была вкопана неглубоко; сверху прибросали землицей для маскировки — от прямого попадания не спасет. Через каждый метр под ладонями ощущались поперечные валики мелко просеянной земли — насыпалась через стыки бетонных колец. Некоторые валики были высоки; продвигаться не мешали, но чтобы протолкнуть «цинку», приходилось напрячься. Должно быть, давно здесь никто не прибирал. Если еще и пулемет не смазан…

Очутившись под бронеколпаком, Тимофей первым делом взглянул: где немцы?

Они не спешили. Дошли до середины склона — и залегли. Отчего вверх не идут?.. Ладно, разберемся.