Досужие рассказы Сатаны

– Не для нас, а королевства ради! Супругу твоему я должен буду передать корону, – уточнял король.

– У тебя на уме лишь власть, да политика, – упрекала мужа королева.

– Выйду замуж только по любви! – решительно провозглашала Бланка.

Король зарекомендовал себя человеком действия. И веры. Он твердо верил в могучую силу соперничества, ибо состязание выявляет лучшего. Поэтому на широких просторах королевства глашатаи громогласно объявили, что прекрасная Бланка собралась замуж, и ей срочно требуется жених, который, во-первых, придется по сердцу принцессе, а, во-вторых, будет достоин унаследовать корону после смерти монарха.

Утонченная душою, Бланка назвала поэтический дар критерием для избрания мужа. Лучшие в стране молодые стихотворцы загорелись желанием попытать счастья. Природа поэта небесно-возвышенна, но и земные блага ей не чужды. Этот факт был подтвержден необычайно многочисленным съездом молодых дарований на соискание двух самых высоких призов в государстве.

Состязание талантов происходило в одном из лучших залов королевского дворца. На троне, с золотым венцом на голове, важно восседал монарх. Две прекрасные дамы сидели по обе стороны от него. Справа в роскошном кресле располагалась супруга короля, а слева, на обитом шелком низком пуфе устроилась Бланка. Лицо ее выражало независимость и, отчасти, скепсис. У стены чернела толпа соискателей руки и короны.

Борение началось. Поочередно на сцену поднимались молодые дарования, повелители стихотворной музы, кудесники рифм, сочинители вирш. Одни преподносили оды прекрасной Бланке, другие славили владыку королевства и его супругу. Каждый создал стих по влечению сердца его. “Кому поп, кому попадья, а кому попова дочка!” – пробормотал недовольный монарх. Королева грустила, а принцесса презрительным жестом отвергала претендентов одного за другим.

Последним вышел на сцену невысокого роста юноша. На красивом лице его было написано вдохновение, бескорыстие светилось во взгляде, движения и осанка свидетельствовали о благородстве и родовитости. Он не декламировал оду принцессе и не славословил короля. Он пел поэтический гимн вечной, бессмертной, негасимой любви. Бланка вся обратилась в слух, щеки ее горели, глаза сверкали. Когда смолкли чудные, Богом внушенные слова поэта, Бланка вскочила со своего шелкового пуфа, кинулась к отцу с матерью, и, опустив глаза долу, прошептала: “Да!”

Прекрасные стихи тронули душу королевы. Принцесса влюбилась в поэта. Чего еще желать? Монарх не возражал против выбора дочери, но с неудовлетворением отметил про себя, что вот, вся семья королевская крупнотелая, головы под потолок, а жених-то ростом не вышел, корону наденет – а все равно над Бланкой не возвысится. Однако король политично промолчал – не в дюймах счастье.

Как бы там ни было, началась подготовка к свадьбе. У Бланки каждый дневной час был расписан: модистки, портнихи, примерки, укорачивания, удлинения, и так далее без конца. Подвенечное платье невесты есть родник вдохновения женщины на всю жизнь, как для поэта звезды и луна. Кстати, упомянутые небесные тела светили нашим влюбленным по вечерам, когда они чинно прогуливались по дворцовому саду. Жених целомудренно держал в своей ладони нежную ручку Бланки. Он читал ей свои вдохновенные стихи, а она, трепеща, внимала. Им принадлежали небеса и земля и все, что на них есть.

Увы, ни небесам, ни земле не угоден был сей союз. Донесли принцессе, что поэтичный ее жених не верен ей, он безмерно сластолюбив и вообще распутный беспутник. Велико было горе Бланки. Почти готовое подвенечное платье пришлось упрятать в сундук. Желая защитить честь семьи, король хотел было отдать приказ отрубить голову нечестивцу, но жена напомнила мужу о либеральном характере страны, и монарх, ворча, ограничился изгнанием беспутного распутника. Опечаленная королева размышляла о прихотливой наследственности, способной передавать зятю черты характера тестя.

Со временем сердечная рана Бланки затянулась, и король назначил новое состязание. Жестоко обманутая поэтом, на сей раз, принцесса пожелала выбрать жениха по признаку мужества и силы.

Король начал приготовления к рыцарскому турниру. Кони, кольчуги, железные шлемы, копья, мечи – обо всем позаботился монарх. Возведены трибуны. В центре сидит королевская семья. Претендентов на втором состязании было не так много, как на первом. Возможно, атлетов меньше, чем поэтов – никто не проверял – но, не исключено, что умалился пыл соискателей небесных и телесных наслаждений.

Бойцы разбились на пары. Победитель встречался с победителем. В конце турнира выявился герой дня. Могучего телосложения рыцарь снял с себя железные доспехи, воткнул в землю копье, подъехал на коне к королевской трибуне, спешился, преклонил колено, почтительно поклонился владыке, поцеловал руку королевы, затем – принцессы, встал, распрямил атлетический свой стан и застыл в ожидании, ни слова не молвя.