Доступ к телу

Александр Ильич пришел в институт в начале десятого. В лаборатории трудился Дружников. Тарутян нес дежурство в аппаратной, лаборанта профессор отпустил в отгул, а Суркова навещала маму в Дубне. О том, что его сотрудницу повез туда сын, Александр Ильич или не помнил, или не занимал этим голову. Дружникова он обнаружил среди мониторов и другой техники. Молодой ученый увлеченно монтировал цифровые записи с видеокамеры, и появления патрона не заметил.

– Вадим, зайди ко мне в кабинет.

Аспирант вздрогнул и оторвался от компьютера:

– Профессор, вы? Простите, не поздоровался.

– Пустяки, я сам, когда работаю, никого не вижу и не слышу. – Они проследовали в кабинет. Александр Ильич занял свое хозяйское место и, заметив, что аспирант рассеян и застыл на пороге, указал на кресло: – Маэстро, ты пока не Антониони, поэтому отвлекись от высокого и присаживайся.

– Не издевайтесь, Александр Ильич. – Дружников уселся напротив. На его лицо упал яркий солнечный свет.

Обычно Бородин на внешность сотрудников внимания не обращал, а тут заметил. Бледность аспиранта и его покрасневшие воспаленные глаза профессора встревожили.

– Ты не заболел, дружок? Что-то лик у тебя неважный.

– Все в порядке, Александр Ильич. Просто не уходил домой.

– Работаешь со вчерашнего вечера?

– Да, не в силах оторваться. Не представляете, до чего засасывает. По-моему, получится классное кино. Даже смешные кадры есть. Например, я смонтировал речь Кольки-заики на своем дне рождения, а потом его тост после активизации гена речи – полный прикол!

– А это зачем? Я же сразу сказал, исправление данного дефекта – всего лишь побочный продукт.

– Не рубите крылья. Одна минута экранного времени, а смотреть интересно…

– Молодец, но нельзя доводить организм до нервного срыва. Слишком момент ответственный.

– Профессор, не грузитесь. О чем вы со мной хотели говорить?

– Понимаешь, дружок, результат, полученный нами с господином Лыкариным и еже с ним, переоценить трудно. Но мало. Мы с Арсением сейчас ждем реакции руководства страны. Допустим, там проявят интерес, что мы предъявим в доказательство? Три уголовника и две шимпанзе? Не маловато ли, чтобы говорить о всероссийской программе…

– Когда руководство страны увидит их рожи, думаю, сомнений не останется.…

– Такие рожи, дружок, у половины нашего населения.

Аспирант задумался, представил себя на эскалаторе метро, особенно в час пик, и спорить больше не стал:

– И что вы предлагаете?

– Пока не знаю.

– Попробовать договориться с тюремным начальством и провести активизацию прямо на месте? Мы же в состоянии транспортировать установку и несколько приборов.

– И разложить по нарам пачки долларов и золото? Ты, Вадим, большой шутник. Хоть Арсений и мой сын, есть пределы приличия и, наконец, здравого смысла. Не забывай о тюремном персонале. А если они сами позарятся на наши приманки? Нет, здесь нужно что-то другое.

– Дайте время подумать…

– Подумай, дружок. Это очень важно… И иди отдыхать. Мне твои глаза определенно не нравятся.

– Александр Ильич, это с непривычки. Я же впервые монтирую такой объем. Вы знаете, сколько мы наснимали от крыс до уголовников?

– Наверное, много…

– Много? На тридцать часов! Только отсмотреть суток не хватит.

– И не надо. Арсений просил подготовить ролик за десять дней, а прошло всего несколько. Успеешь.

– Александр Ильич, я же хочу долг быстрее отработать. А то висит пудовым грузом.

– Отработаешь. Сын пока с голоду не умирает – несколько лишних дней не играют особой роли, а сорвешься, мне навредишь. Я же сказал, сейчас очень ответственный момент.

– Ладно, обезьян покормлю и отваливаю.

– Я сам покормлю, иди…