Доступ к телу

– А если откажется, грохнуть? Нет, мой дорогой, здесь на гоп-стоп не пройдет. Ученый нужен живым, здоровым и со страстным желанием горбатиться на меня.

– Я бы действовал через сына. Арсений банкир – с ним всегда договоришься. Важна цена вопроса.

– За ценой, как в песне Булата, не постоим. Они считают Гурама бандитом. Я их маму имел, бандит финансирует мировое открытие – «честные фраера»! Звучит?! Они у меня отсосут! Мы с тобой еще в Осло поедим, Нобелевскую премию получать. Что скажешь, дорогой?

– Я с тобой, батоно, хоть к черту на рога. Но я бы зашел с банкира…

– О сыне базар особый. Но сначала ты мне выложи всю картинку в натуре – шестерки, сотрудники, помощники, руководство института. Профессор не в космосе сидит, как космонавт в скафандре. Надо просеять все его окружение – и досье на каждого с зарплатой, особыми пристрастиями, пороками и мечтами. И не забудь про зеков, на которых его сынок бабки тратит. Эти ребята меня сильно интересуют. Но помощники по науке не меньше. Я их маму имел, знаешь, сколько платят в этих институтах? Да они за сто грюнов нас в зад целовать будут. Понял, дорогой?

– Как скажешь, батоно. Твое дело думать, мое дело работать.

– Ой, Гиви, не надо мне лапшу вешать. У тебя голова светлая. Будем вдвоем извилины напрягать. Но времени в обрез, а то уплывет наша Нобелевская за океан. Да и что это за америкос, выясни. С конкурентами нам церемониться не резон. Не захочет в сторону по-хорошему – пошлем на Орлингтонский холм под звездно-полосатым полотенцем. На дорогой гроб, мамой клянусь, денег не пожалею.

– Верю, батоно.

– Справку подготовил?

– Как всегда.

– Давай. Почитаю на ночь.

Гиви запустил принтер, распечатал отчет по профессору Бородину и протянул хозяину. Гурам спрятал листки в карман куртки и прислушался. За стенами офиса вновь нарастал грохот двигателя. Гиви грустно улыбнулся:

– Завидую, я тебе, батоно – наследника растишь.

Гурам расплылся до ушей:

– Не слушается поганец, гоняет по коврам. Пойду, прижучу. Но сначала давай допьем. Нехорошо в бокалах такое вино оставлять. В Саперави солнце нашей Кахетии. – Гурам Давидович поднял бокал и чокнулся с телохранителем: – За фраеров с честным геном, и за тебя. Сегодня ты, брат, хорошо сделал свою работу.

– Спасибо, батоно.

Мужчины выпили под грохот и дрожание стен. Хозяин влил себе в рот последние капли Саперави и отправился воспитывать сына. Вскоре грохот стал медленно удаляться. Гиви сделал вывод – Реваз усадил папу в свой квадрацикл, и они теперь по коврам дворца раскатывают вместе. Дождавшись, когда шум стихнет, позвонил жене.

– Нино, это опять я. Могу тебя обрадовать, одной ногой уже в машине – готовь ужин.

– Ой, как хорошо. А то я настроилась весь вечер просидеть одна.

Любящий супруг запер кабинет и вышел к стоянке. В парке Гурама Давидовича Злобия пели соловьи. Гиви посмотрел на небо, усыпанное звездами, и полной грудью вдохнул свежий вечерний воздух. Еще один трудовой день телохранителя закончился успешно. Во всяком случае, тело, которое ему доверено охранять, сегодня его работой осталось довольно.

* * *

В квартире Бородиных пахло пирогами. Мария Николаевна в рабочем фартуке то и дело заглядывала в духовку, дожидаясь того единственного мига, когда золотистая корочка сообщит ей о готовности кулебяки. После этого каждая лишняя минута способна уничтожить труд хозяйки и извести прекрасные продукты, задействованные в выпечке. Клава стругала овощи для салата и разделывала селедку. Пирогов хозяйка ей не доверяла.

Для профессора и его сына тема пира возникла за завтраком и стала полной неожиданностью. Сама профессорша с момента пробуждения вела себя странно – с мужчинами почти не разговаривала, бросала то на мужа, то на сына загадочные взгляды, а в разгар завтрака заявила – «вечер попрошу не занимать». В другой раз и Арсений и Александр Ильич могли устроить забастовку. Но предложение хозяйки дома прозвучало столь неожиданно и ультимативно, что спорить оба не решились. Отец и сын начали мучительно вспоминать, не упустили ли они какой святой даты из семейного календаря. Но так и не вспомнили. Родилась Мария Николаевна в декабре, день Ангела отмечала в марте, а до очередного юбилея свадьбы родителей оставалось не меньше двух лет. Но гадали мужчины зря. Повод, по которому они понадобились профессорше после работы, оказался для них совершенно удивительным – Мария Николаевна пригласила в гости Катерину Суркову и обязала сына оказывать сотруднице мужа всяческое внимание. Спровадив «мальчика» в банк, Александру Ильичу объяснила:

– Катя приличная девушка из хорошей семьи. Я хочу их с Арсиком познакомить. Хватит ей сохнуть по тебе, а ему менять девок.

Закончив с пирогами, Мария Николаевна строго посмотрела на домработницу:

– Милочка, чего ты копаешься? Небось, когда ждешь своего Гришку, трудишься проворнее.

– Я и так стараюсь, Мария Николаевна.

– Плохо стараешься. Иди лучше пылесось квартиру, – приказала хозяйка и сама взялась за салаты.