Читаем Достучаться до звёзд полностью

Патрио обошёл хозяйку и сел на стул. Странная, никогда прежде не приходившая к нему усталость, опутала всё его тело, мысли, чувства…

Зачем он здесь? Почему до сих пор не ушёл, почему слушает бред выжившей из ума старухи, когда давным-давно надо было пристрелить её и бежать догонять товарищей?

…Как выхлоп выстрела, душа,покинув тела гильзу,уносится, к Творцу спеша,клубочком сизым.О, сколько их засёк мой глаз —всех возрастов, ростов и званий!Что движет мною — страх? Приказ?Или — призванье?..

Знакомые, всегда успокаивающие строки, на этот раз почему-то не помогали. Тем более, что дальше шло не совсем понятное, нелюбимое им место:

Я сам — Иуда, сам — Пилати тот, кто вбил в ладони гвозди.Я вижу жизнь лишь из засад,но и открыться мне уж поздно.Так тяжело, хоть вой подчас…

И он почувствовал, что ему действительно тяжело, и хочется если не завыть, то заплакать, как бывало в далёком детстве, когда он сидел на коленях у матери, играл весёлыми жёлтенькими цветочками и слушал заунывно-протяжную песню их старого-престарого соседа — далёкого потомка какого-то племени индейцев аче-гуаяков…

Патрио закрыл глаза и почуял щекочущий аромат летнего полдня, запах цветов, услышал далёкую полузабытую песню:

Мы покинули дом.Мы уходим туда, где нет зла.Кто ещё не ушёл — тот уже всё равно не охотник.Мы остались без стрели на вольные наши тела,спеленав нашу гордость,напялили тряпок охлопья.Наших женщин нам не целовать,они стелют чужие постели.Нам плодов не срыватьи зверья не стрелять,наша — больше не наша — сельва.Наши песни — лишь слёз горький ком.Больше нет нас, не знавших одежды.Наши матери, девушки, старцы стоят под дождём,это — наши надежды.

Лейтенант поднял глаза и встретил странно расширенный взгляд старухи. Он встал и снова выглянул за окно.

— Они точно вернутся назад? — произнёс он, не зная, хочет он этого на самом деле или нет.

— Почему ты меня не убил? — спросила в свою очередь старуха.

— Не знаю… Патроны в диске заклинило.

— А потом?

— Не знаю! — резко бросил он, нервно дёрнув головой.

Он всегда дёргал головой, когда психовал.

— Но не пожалел, не думай! — выкрикнул он. — Я не знаю, что такое жалость! Не знаю! Меня не учили этому!..

— Чему же тебя учили?

— Убивать! Убивать всех, кто не повинуется или угрожает Империи!

— Что же она для тебя хорошего сделала, эта твоя Империя?

— Она меня вырастила! Выкормила и воспитала! Пока я не мог защищаться сам, меня защищали мои братья, понятно?

— А у тебя есть братья?

— Да! Нет! Не знаю… Не знаю я, что ты прицепилась ко мне!

Лейтенант в волнении забегал по комнате.

— Я имею в виду братьев по оружию, легионеров, — добавил он, повернув к старухе лицо.

— А твои родные, по крови?

— Не помню… Я воспитывался в Легионе, с детства..

Он подошёл к двери в одну из комнат.

— Туда не смей! — прошипела старуха. — Это комната моего сына.

Лейтенант некоторое время постоял, чувствуя, как его нестерпимо тянет войти в эту комнату, но всё же отвернулся и отошёл от двери.

— Эта комната и эта шкатулка, — показала старуха на лежавшую у неё на коленях деревянную коробочку, — вот всё, что у меня осталось. Остальное — принадлежит ей, Смерти…

— Что — остальное?..

— Всё… Всё, что здесь находится, — и она снова как-то странно на него посмотрела.

— Не болтай ерунды! — Патрио стряхнул набежавшее оцепенение. — Ты просто свихнулась тут одна, думая о своём сыне! — он снова сделал несколько шагов из угла в угол. — А где, кстати, остальные жители? Ты что, совсем одна здесь, в деревне? Куда все подевались?

Старуха чуть заметно пошевелилась.

— Ушли… Все ушли. Туда, где нет зла…

Лейтенант вздрогнул и отступил назад.

— К-куда?

— В лес, — ответила старуха. — Звери не такие злые, как люди.

Он вытер рукавом выступившую внезапно испарину.

«Хоть бы уж поскорее утро! — подумал, глядя на тёмное, в отблесках незатухающего пожара, окно. — Пока я тут сам не свихнулся с этой полоумной старухой».

И он снова опустился на стул у стола.

— Есть хочешь? — спросила хозяйка.

— Что?

— Есть, говорю, хочешь?

— Есть?..

Кровь прильнула к лицу, часто-часто забилось сердце, отдаваясь в ушах ударами: тум… ту-тум, тум… ту-тум, тум… ту-тум, — словно откуда-то из бездны потерянных лет донёсся голос склонившейся над ним мамы:

— Есть хочешь?

Тум… ту-тум…

— Есть хочешь?

Тум… ту-тум…

— Есть хочешь? — повторила старуха.

Перейти на страницу:

Все книги серии Проект «Планета молодых»

Место под звёздами
Место под звёздами

В 2012 году Корпорация «Развитие и Совершенствование» совместно с издательством «Новая Реальность» провела второй ежегодный Всероссийский конкурс фантастических рассказов среди начинающих авторов. На конкурс было представлено 35 произведений в четырёх номинациях.В номинации «Через тернии к звёздам» победителем был признан рассказ В. Казарцева «Сказки старого Вика».В номинации «Обретение мира» 1-е место занял рассказ В. Казарцева «Обретение мира».Победителем в номинации «Предел прочности» стал одноимённый рассказ С. Белаяра.И наконец, в номинации «Другие миры» победителем признан рассказ И. Кореневской «Плата за счастье».Вниманию читателей предлагаются конкурсные работы.

Александр Валентинович Рубис , Анатолий Евгеньевич Матвиенко , Вадим Громов , Валерий Иванович Казарцев , Игорь Валентинович Корнилов , Наталия Иоакимовна Федоровская , Сергей Евгеньевич Криворотов , Сергей Криворотов

Фантастика / Научная Фантастика / Фэнтези / Романы / Космическая фантастика
Хранитель Вселенной, или Негуманоиды
Хранитель Вселенной, или Негуманоиды

В конце второго тысячелетия Он пришёл на Землю с Великой миссией осуществить запуск процессов возрождения Человечества. Великие Божественные Силы 25 миллионов земных лет или 40 вселенских секунд готовили Его для выполнения этой Миссии.Линия фронта проходит через физическое тело каждого человека. И каждому суждено пройти через испытания — «огнём», «водой», деньгами, «медными трубами», властью и разными удовольствиями.В художественной форме, в стиле фэнтези отражены настоящее, содержащее ростки будущего, и прошлое. Захватывающие приключения происходят на фоне глубоких философских размышлений.Имена героев и названия являются вымышленными, а любые совпадения — случайны.Но, как известно, реальность превосходит любую фантастику…

Андрей Алексеевич Одинцов

Фантастика / Социально-философская фантастика

Похожие книги