Достопамятные деяния и изречения

2.12. Этот выдающийся солдатский дух проявился в тяжелом испытании и у военачальника, о чем я сбираюсь поведать. Публий Красс вел в Азии войну с Аристоником и был захвачен в плен между Элеей и Мириной фракийцами, которых было множество в армии Аристоника. Не желая к нему попасть, Красс сумел избежать позора, придумав такой способ. Он вонзил палку, которой погонял своего коня, в глаз варвару. Обезумев от страшной боли, тот глубоко вонзил в Красса кинжал и таким образом избавил римского военачальника от стыда за утраченное величие. Красс доказал Судьбе, что человек, которого она решила наказать столь мучительным унижением, не заслужил этого и сам разорвал печальные оковы, которые она набросила на его свободу, причем сделал это и мудро, и храбро.^[185]

2.13. С той же решимостью действовал и Сципион Метелл. Он не сумел защитить в Африке своего зятя Гнея Помпея и направился морем в Испанию. Увидев, что его корабль захвачен врагами, он пронзил себя мечом. Он лежал на корме, когда кто-то из воинов Цезаря спросил, где полководец. Тогда Сципион^[186] ответил: «Полководец в порядке». Он сумел сказать ровно столько, сколько требовалось, чтобы навечно засвидетельствовать силу своего духа.

2.14. А твоей прославленной кончине, Катон, памятником стала Утика, где из твоих знаменитых ран пролилось больше славы, чем крови. Спокойно бросившись на меч, ты дал людям великое свидетельство того, что человеку чести более подходит достоинство без жизни, нежели жизнь без достоинства.^[187]

2.15. Дочь его обладала неженским духом. Прознав, что ее муж Брут готовится убить Цезаря, она накануне этого нечестивого деяния, когда Брут удалился из спальни, попросила принести нож цирюльника, чтобы будто бы остричь ногти, и ранила себя, представив все как несчастный случай. Крики слуг привлекли Брута назад в спальню, где он стал ругать ее за то, что она взялась не за свое дело. Тогда Порция сказала ему: «То, что я сделала, неслучайно: в нашем положении это — вернейшее доказательство моей любви к тебе. Я хотела испытать, насколько хладнокровно смогу поразить себя железом, если твое намерение осуществится».^[188]

2.16. Более счастливым в этом роду оказался Катон Старший, от которого происходит ветвь семьи Порции^[189]. Когда в сражении он попал под вражескую атаку, его меч выскользнул из ножен и упал на землю, где его затоптали ноги множества врагов. Когда он заметил потерю, то сохранил спокойную душу, будто и не было вокруг никакой опасности, без всякой боязни. Пораженные этим зрелищем враги на следующий день пришли к нему просить мира.

2.17. Храбрость в тоге также приходит на ум наряду с военной отвагой, ибо храбрость заслуживает одинаковой похвалы и на форуме, и на войне.

Тиберий Гракх во время своего трибуната снискал всеобщую признательность богатыми дарами, так что держал в руках все государство. Он часто и открыто говорил, что сенат надо уничтожить, а все дела передать народу. Отцы-сенаторы были созваны консулом Муцием Сцеволой в храм Согласия, где стали думать, что предпринять в такое бурное время. Все решили, что консул должен защитить республику с помощью оружия, но тот отказался прибегнуть к силе. Тогда выступил Сципион Назика и сказал: «Поскольку консул следует закону, то получится так, что государство погибнет вместе со всеми законами. А я предлагаю себя как частное лицо, чтобы исполнить вашу волю». Затем он левой рукой отвернул край тоги, поднял правую руку и возгласил: «Кто хочет спасти республику, пусть следует за мной». Этим призывом он рассеял колебание лучших граждан и заставил Гракха и его преступных сторонников понести заслуженное наказание.^[190]

2.18. Точно так же, когда народный трибун Сатурнин, претор Главкий и вновь избранный народным трибуном Эквитий сотрясли наше общество мятежами и никто не осмелился выступить против их популярности, Эмилий Скавр первый призвал Гая Мария, бывшего в шестой раз консулом, силой защитить свободу и законы и немедленно приказал доставить оружие и доспехи ему самому. Когда их принесли и он надел доспехи, то чуть не упал в них из-за преклонного возраста, но все-таки с копьем в руке занял место перед дверьми здания сената и был ранен брошенным камнем. Собрав скудные силы, он защищал государство до последнего вздоха. Таким присутствием духа он побудил сенаторов и всадников к возмездию.^[191]