Достойный любви

Время тянулось медленно. Казалось, стрелки часов застыли на месте. Мэгги была уже почти у заветной двери. Между тем пробило четыре. Вильсон едва держался на ногах от усталости. В животе у него громко бурлило, да и у Мэгги посасывало под ложечкой. Время обеда давно прошло, и Вильсон совсем расклеился и начал капризничать. Он поминутно дергал Мэгги за юбку и плаксиво гундосил:

— Ну когда наша очередь? Скоро?

Очередь продвигалась с черепашьей скоростью. Глухой ропот мужских голос то раздраженно вспыхивал, то угасал. В прихожей, куда набилось много народу, нечем было дышать — стояла невыносимая жара. Мэгги с трудом перевела дух и искоса посмотрела на бородача, который без устали топил. С завидным постоянством через каждые полчаса он подбрасывал ведро угля в раскаленную печь в углу комнаты. В комнате было жарко, как в парилке, но бородач, казалось, ничего не замечал.

Впереди оставалось всего пять человек, как вдруг комната закачалась и поплыла перед глазами у Мэгги. Она пошатнулась и, превозмогая неожиданную слабость, крепко сжала руку брата в своей. Вильсон ничего не почувствовал — толстые стекла очков безжизненно висели на носу, кося куда-то в сторону: он мирно посапывал, прислонившись спиной к стене.

Текли минуты напряженного ожидания. Мэгги изнемогала от жары. По спине струился пот. Лоб покрылся испариной. Мэгги старалась сосредоточить взгляд на каком-нибудь предмете, чтобы остановить дикую пляску перед глазами. Мешал пот. Приходилось то и дело подносить платочек ко лбу и вытирать лицо. «Всего четыре осталось, всего четыре! И потом окунуться в прохладу и утонуть в целом океане свежего воздуха!» — словно заклинание твердила она про себя.

Оставалось всего три человека впереди. Неожиданно колени Мэгги подкосились, сознание померкло, и она с жалобным стоном мягко скользнула на пол.

Вслед за Мэгги повалился и Вильсон. С громким глухим звуком он плюхнулся прямо на сестру.

Ничего не соображая спросонья, Вильсон поднялся, сел прямо на полу, потирая осоловевшие глаза и ошалело мотая головой.

Кто-то оттащил тела с прохода, чтобы не мешали. И в ту же секунду спертый воздух комнаты взорвался остервенелым звоном голосов.

Вильсон, стоя на коленях, судорожно шарил руками вокруг. Падая, он потерял очки и теперь ничего не видел. Наконец рука нащупала толстые продолговатые стекла в оправе и Вильсон, кое-как нацепив их на нос, на карачках подполз к сестре. Мэгги не подавала признаков жизни.

— Мэгги! Мэгги! Проснись! — жалобно пропищал Вильсон. Он махал рукой, словно веером, перед лицом Мэгги, чтобы привести ее в чувство. Мэгги лежала не шелохнувшись.

На полу качнулась чья-то тень. Вильсон поднял голову и раскрыл рот от неожиданности. Перед ним стоял тот самый рыжеволосый гигант в грязных лохмотьях, который предлагал им свое место в очереди.

Вильсон с ужасом отпрянул, не в силах отвести взгляд от жуткой фигуры. Глаза гиганта сверкали, из огромного носа, как из паровозной трубы, валил белый дым.

От страха у мальчика задрожали колени. «Бежать!» — мелькнула мысль. Но как бросить Мэгги?

В ушах загрохотало, словно в комнату ворвался ураган, с треском подминая под себя деревянные полы. Вильсон смотрел на шевелящиеся губы гиганта и никак не мог понять, что этот густой трубный звук, который он принял за бушующую стихию, и есть голос незнакомца.

— Тебе помочь, сынок?

Слова тяжелыми неповоротливыми комьями застревали где-то на полпути к сознанию. Мысли путались. Сейчас он упадет в обморок. Нет. Сейчас его стошнит. В обморок… стошнит… в обморок… стошнит… в…

Великан наклонился и потрогал лоб Мэгги. Вильсон попятился, отрицательно качая головой.

— Нет! Не тронь! — Вильсон зажмурил глаза и бросился на гиганта. — Нет! Нет! Не трогай ее! — Он решил защищать Мэгги любой ценой, но, понимая, что самому не справиться, Вильсон открыл глаза и обвел комнату отчаянным взглядом. Однако помощи ждать было неоткуда. Бородачи, как ни в чем не бывало, обменивались репликами и хохотали. Казалось, никто ничего не видел и не слышал.

— Ее надо на улицу вынести, — бурчал рыжеволосый оборванец. — На свежий воздух!

— Нет! Нет! Не трогай ее! — визжа и молотя кулачками, Вильсон наседал на гиганта, который, не обращая ни малейшего внимания на мальчика, огромными ручищами сграбастал обмякшее тело Мэгги.

Вильсон и глазом не успел моргнуть, как гигант, легко подхватив Мэгги, пересек комнату и скрылся за дверью. Деревянные полы лишь жалобно скрипнули под его огромными ботинками. Как мог восьмилетний мальчик остановить его? Одним словом, гигант — он и есть гигант! Вильсон, пошатываясь, встал. Его душили слезы. Как же так, этот рыжий великан унес Мэгги и никто даже не попытался остановить его?

Вильсон усиленно захлопал ресницами, стараясь скрыть слезы. Хотелось зареветь, но он был уже большой мальчик, а большим мальчикам реветь стыдно. Как несправедливо устроена жизнь! Если реветь — так большой уже, а если защищать Мэгги, то маленький и слабый!