Достояние павших

Над головой сияло солнце, но оно как будто обжигало холодом. А холодный ветер обжигал огнем. Тис даже скосил взгляд и посмотрел, не тлеет ли на нем рубаха. На его поясе висел меч. Ну точно. Он поднялся, подошел к окну и нацепил на пояс меч. И нож Фуара тоже на своем месте. И сапоги. Хотя казалось, что он бос. Нет, сапоги он тоже надел. Ничего не забыл? Где кот? Кажется, утром он был в караулке. Бог мой. Каким утром? Солнце стоит в зените! И у крепости Белая тень оно тоже было в зените. Скорее всего Тид вернул его к вечеру. Значит, это было вчера? Сколько дней он провалялся в постели? И когда все это закончится?

– В любую минуту, – услышал он холодный голос и поднял голову.

Посредине верхнего яруса северной башни стоял Олс. Он стоял, опершись спиной о фонарь башни, и хотя все еще оставался дымным столбом, уже обрел и цвет кожи, и цвет одежды. Он был высок и красив.

Тис сквозь одежду схватился за браслет, который висел у него на груди.

– Я так и знал, что ты раздобыл где-то редкий запяст, – рассмеялся Олс. – А я ведь думал, что сжег их все. Так же как и уничтожил всех тварей, из клыков которых их делали. Не зря так бесилась твоя тетушка. Оставь его. Бесполезно и поздно. Поводок слишком толст, чтобы ты мог скрыться. И ты принял на себя слишком много боли. Я очень удивлен, что ты продержался так долго. Но я уже здесь. Пришел сюда на твой голос. Пусть и не во плоти, но со всем ощущением твоего страха и твоей боли. Я вижу тебя, Тис.

– Нет, – прошептал Тис, выдернул из ножен меч, воткнул его между камнями, раскровенил ладони и стал мазать собственное лицо, бормоча приходящие на ум заклинания.

– Прекрати балаган, – отчеканил Олс. – Ты мой уже со всеми потрохами. Мамочкины ужимки не помогут тебе, как они помогли тогда в кузне. Хотя и тогда тебя всего лишь отпустили с поводка, чтобы ты пообтерся, почистил перышки, погулял, испытал себя и пришел в эту крепость. А за тобой и я.

– Я вам нужен для этого? – прохрипел, выставив перед собой меч, Тис.

– Ради этого вашего приюта всяческих поганцев? – удивился Олс. – Нет, Тис. Это было бы слишком просто. Я бы даже не сказал, что ты нам нужен. Это мы нужны тебе. Знаешь, в чем сила и могущество самых великих полководцев? В том, что не воины были нужны им, а они были нужны воинам. И если ты это примешь, однажды ты поймешь, что неважно, ради чего тебя отправили в битву – чтобы сразить вражеского короля и захватить его меч и стяг или для того, чтобы отвлечь на себя внимание пары подслеповатых лучников. Это все равно. Когда ты часть великой силы, победа делится на всех!

– Так я должен отвлечь внимание или на меня вся ставка? – прохрипел Тис, пытаясь не упустить из вида Олса, тот уже казался ему кровавой тенью.

– Твой выбор, – рассмеялся Олс. – Может быть, на тебя вся ставка. Или одна из ставок. Или часть ставки. А может быть, твоя задача отвлечь внимание. Или даже отвлечь внимание от того, кто отвлекает внимание.

– Зачем столько хлопот из-за одной крепости? – спросил Тис. – Из-за нескольких стариков и полутора десятков детей. Вы боитесь этакой малости?

– Мы шлифуем перила лестницы, по которой будет подниматься бог! – заорал Олс. – Чтобы не то что заноза, неровность не потревожила его ладонь!

– А вы не боитесь, что шипы на его ладонях, сведут на нет ваши старания! – крикнул в ответ Тис.

Олс ничего не ответил. Внезапно он вновь стал дряхлым и лысым и оказался рядом и прошипел на ухо Тису:

– Ты мой, маолский последыш. Весь мой. Твоей матери была оказана великая честь, правитель мира сего возложил на нее свои длани, пусть даже и не сущим своим овладел ею, а жертвопринесенным обретением духа, священным Тогхаем, но только это позволяет тебе сносить боль, которую ты не хочешь принять. Но даже материнская сила, что еще есть в тебе, скоро иссякнет. И ты либо сдохнешь, как выползший из земли дождевой червь, либо обретешь силу и величие. Хочешь, чтобы твоя тетка, Алаин, ползала вокруг тебя и лизала твои сапоги, умоляя о прощении?

– Нет, – прохрипел Тис, пытаясь уклониться от объятий Олса.

– Хочешь убить ее? – спросил Олс. – Запытать? За Фомха, за Казура, за Глика, за свою мать?

– Нет, – выдохнул Тис, размахивая мечом.

– Хочешь убить Дейка? Фарпа? – спросил Олс. – Они все будут молить тебя о пощаде. Хочешь каждое утро метать ножи в самонадеянного выскочку Рана? А хочешь каждое утро душить Джая? Да перестань ты размахивать своей железкой! Никакой ты не мастер! Умелец – это еще не мастер! Вот!

И Олс щелкнул пальцами и искристый клинок Тиса оделся пламенем.

– Нет, – прошептал Тис и накинул на себя пелену того самого камня.

– Мне нужны такие как ты, – продолжал шептать Олс, заползая липкими руками за ворот Тиса, расшелушивая его пелену. – Нужны. Пусть ты и не мастер, но ты умелец. У нас очень много работы для умельца. Много грязной и кровавой работы, после которой будет безмерное величие и слава!

– Нет, – прошептал Тис.

– Ты никуда не денешься! – заорал Олс.

– Денусь, – ответил Тис и шагнул в темноту. В ту самую темноту, которая открылась ему из ключа, озаглавленного – «Мертвые».