У Петрашевского в кругуЮнцов и мудрецовНе славословят и не лгут,А говорят в лицо.Здесь боль и истина одна:Народу нужен хлеб!Русь в кандалах, и в том винаДушителя судеб.Душитель — царь и свора псов,Вцепившихся в народ.Перетрясти бы до основПомещиков, Синод!..Не повторить сенатский бунт,А всё решить умом…По пятницам здесь свечи жгут,Дрожит от споров дом.Глава седьмаяЧтоб не сойти с ума перед расстрелом,За ночь до вознесенья в никуда,Не спал писатель и перо скрипело —То Достоевский торопил года.В последний день, в пути на гильотинуАндрей Шенье заканчивал сонет,Чтоб, если не пройти до половины,То жизнь прожить до капли, как поэт.Когда стрелялись, вешались и гибли,Исхода и друзей не находя,Когда кричали журавлям и хриплиВ молитвах, сочиненных загодя,Тогда прощалась каждая ошибкаНе человеку, времени его,И что казалось странным или зыбким,Прочлось первопричиною всего.Глава восьмаяЧто значит минута, когда ты в тепле,Когда есть в запасе другая?Бумага и перья лежат на столе,А мысли приходят и тают.Минута — не время! Расчет на часы.Душа полюбила уют.Но странно, когда на земные весыБросаются двадцать минут.Иссякнут минуты — погаснут миры.Свинцовые точки над «и»Серьезно, без шуток и детской игры,Поставят печати свои.Надели мешки, прикрутили к столбам.До выстрела двадцать мгновений.Погибших за правду причислим к Христам.Когда же конец причислений?Сейчас, вот сейчас… Но за что и зачем?С ума бы сойти на краю.Невинные — незащитимы никем,Лишь волосы дыбом встают.Минуты бегут, обращаясь в часы,И в век двадцать первый растут.Нам странно, когда на земные весыБросаются двадцать минут.Глава девятаяСовершено! Возврата нетК вчерашним разговорам.Что, если высший разум — бредИ Жизни нет повтора?Тогда зачем, тогда к чемуМучения и бденья?Тогда уж сразу — не в тюрьму,А в пропасть в час рожденья.Сейчас на голову мешокНабросят и прикрутятК столбу. Минута… Залп… Ожог…И постиженье сути.Но за мгновенье перед тем,Как смерть всё уничтожит,Зажглась проблема из проблем:«Век до конца не прожит!»Кто не был сжат рукой беды,Не трать на чтенье порох.Жил Достоевский, но не ты.Жил человек — не шорох!Снег замирает на плацу.«Ружье на взвод!» — Взвели…По обнаженному лицуИ петрашевцам…— Стой! Не пли!Глава десятаяНи от сумы, ни от тюрьмы…За правду, за рывок из тьмы,За то, что в рабстве жить не смог,Одно убежище — острог.Где хлеб — с червями пополам.Где жизнь — копейка, совесть — хлам.Но здесь надеждою живут,Что дальше смерти не сошлют.Глава одиннадцатая